Путешествие к Арктуру

Сперва Маскалл не мог понять, почему решил, что телесные особенности этого существа связаны с полом, а не с расой, и все же никаких сомнений в этом не было. Тело, лицо и глаза определенно были не мужскими или женскими, а какими-то иными. Точно так же, как человек может с первого взгляда отличить мужчину от женщины по неким необъяснимым выражению и духу, которые совершенно не связаны с фигурой, облик странника отличался от обоих полов. Как и в случае с мужчинами и женщинами, весь некто источал скрытую чувственность, придававшую лицу и телу их странный характер… Маскалл решил, что это любовь — но какая и к кому? Это была не постыдная мужская страсть и не глубоко укоренившийся женский инстинкт смириться со своей участью. Не менее настоящая и непреодолимая — но иная. Глядя в эти загадочные древние глаза, Маскалл интуитивно ощутил, что возлюбленным некто был сам Формирующий. Он понял, что смыслом этой любви являлось не продолжение рода, а земное бессмертие личности. Этот любовный акт не приносил детей; сам возлюбленный был вечным ребенком. Более того, некто добивался, как мужчина, но отдавался, как женщина. Все эти вещи смутно и путано выражались этим невероятным созданием, которое словно явилось из другой эпохи, когда творение было иным.

Из всех странных существ, что Маскалл встретил на Тормансе, это показалось ему самым удивительным — то есть наиболее далеким от него самого по духовному строению. Проживи они вместе сотню лет, никогда бы не стали спутниками.

Маскалл стряхнул с себя похожие на транс размышления и, лучше разглядев незнакомца, попытался осмыслить загадочные вещи, которые нашептывала ему интуиция. Некто обладал широкими плечами и крупными костями, грудей не было, и этим некто напоминал мужчину. Однако кости были такими плоскими и угловатыми, что плоть некто напоминало кристалл с ровными поверхностями вместо изгибов. Тело выглядело так, словно не было обкатано морем времен, дабы обрести гладкую, округлую закономерность, а возникло, угловатое и граненое, из одной внезапной идеи. Лицо также казалось ломаным и неправильным. Маскалл с его расовыми предрассудками не увидел в этом лице красоты, однако в нем была красота, пусть не мужская и не женская, поскольку присутствовали три ее признака: характер, разум и гармония. Медного цвета кожа странным образом сияла, словно подсвеченная изнутри. Лицо было безбородым, однако волосы на голове были длинными, как у женщины, и, заплетенные в косу, спускались до лодыжек. У некто было всего два глаза. Тюрбан на лбу топорщился, очевидно, скрывая некий орган.

Маскалл не мог оценить возраст некто. Тело выглядело бодрым, энергичным и здоровым, кожа — чистой и сияющей, глаза — яркими и проницательным, а значит, некто вполне мог быть молодым. Однако чем дольше Маскалл смотрел, тем сильнее ощущал невероятную древность; истинная юность некто казалась такой же далекой, как ландшафт по ту сторону перевернутого телескопа.

Наконец Маскалл обратился к незнакомцу, хотя ему казалось, что он беседует со сном.

— Какого ты пола? — спросил он.

— Сейчас есть мужчины и женщины, однако в прежние времена мир населяли «фэны». Полагаю, я последний оставшийся из этих созданий, что тогда занимали ум Фэсини.

— Фэсини?

— Теперь его ошибочно именуют Формирующим или Кристалменом. Недалекие имена, придуманные расой недалеких существ.

— А как зовут тебя?

— Лихаллфэ.

— Как?

— Лихаллфэ. А тебя — Маскалл. Я читаю в твоем сознании, что ты только что пережил удивительные приключения. Похоже, ты невероятно удачлив. Если твоя удача продлится, быть может, я смогу ею воспользоваться.

— Считаешь, моя удача существует ради тебя?.. Однако сейчас это не имеет значения. Меня интересует твой пол. Как ты удовлетворяешь свои желания?

Лихаллфэ показал на скрытый орган на своем лбу.

— С его помощью я извлекаю жизнь из потоков, которые текут сквозь всю сотню долин Мэттерплея. Их напрямую питает Фэсини. Я провел жизнь в попытках отыскать его. Я охотился за ним так долго, что если бы назвал число лет, ты бы решил, что я лгу.

Маскалл медленно поднял глаза на фэна.

— В Ифдоун я встретил еще одного жителя Мэттерплея, юношу по имени Дигранг. Я его поглотил.

— Вряд ли ты говоришь мне об этом из тщеславия.

— Это было ужасное преступление. К чему оно приведет?

Лихаллфэ улыбнулся забавной, сморщенной улыбкой.

— В Мэттерплее он будет шевелиться у тебя внутри, чуя воздух. У тебя уже его глаза… Я его знал… Будь осторожен, иначе произойдет нечто еще более удивительное. Держись подальше от воды.

— Я думаю, это ужасная долина, в которой может случиться что угодно.

— Не мучай себя из-за Дигранга. Долина по правде принадлежит фэнам, люди здесь — просто захватчики. Избавиться от них — доброе дело.

— Больше я ничего не скажу, — задумчиво продолжил Маскалл, — но вижу, что мне следует соблюдать осторожность. Что ты имел в виду, когда говорил, что моя удача тебе поможет?

— Твоя удача быстро слабеет, но, возможно, она по-прежнему достаточно сильна, чтобы послужить мне. Вместе мы отыщем Трел.

— Отыщем Трел? А что, его так трудно найти?