Путешествие к центру Европы

— В музыкальную она тоже не попала. А уж куда там!.. Баха на электрооргане шпарит, все опусы Дебюсси назубок, а завалили ее по теории музыки: не смогла фундаментально обосновать порочность додекафонии…

«Баха на органе, додекафония, — огненными словами пронеслось в мозгу Карзинкина. — Батюшки! Фундаментально… И не приняли, а? Что же это будет?..»

Из дверей класса вывалилась еще одна родительская чета. Их семилетний сын не мог вспомнить, в каком именно месяце Марр вывел свою теорию четырех элементов. А уж сколько занимались с этим трудолюбивым парнем. Как бились, как мучали…

— Теория относительности! — раздался трубный голос из класса. — Не выучили? Так, так, так…

Не слушая далее, отец Карзинкин схватил свое чадо в охапку и побежал к выходу, туда, где висели строгие, но с добрыми глазами портреты Ушинского, Макаренко и Песталоцци…

«Позор мне! — мысленно проклинал себя Карзинкин. — Стыд. Все-то я поставил на самотек, невежда, отстал от жизни. Ведь это раньше так считалось, что детей перед школой учить — только портить. Я-то, я-то все на свежий воздух да на витамины налегал, орясина! А тут, понимаете, у других-то родителей дети и на фисгармониях, и на баянах, и на этих, как их, теориях невероятности. Да, видать, я и вправду «пла-хой о-тес»!»

И быстрым шагом отец Карзинкин и его любимая дочь Светлана двинулись в научный зал государственной публичной библиотеки.

НА СТАРЫЕ ДРОЖЖИ

Письмо начиналось со слов «Досточтимые авторы!» и заслуживало полного текстуального опубликования на страницах печати. Только из соображений экономии мы ограничимся кусками этой потрясающей прозы:

«С прискорбием сообщаем вам, товарищи литераторы, что в нашем хлебоприемном пункте «сгорели» от живительной сорокаградусной влаги четыре человека. По той же причине все шоферы грузовиков лишались прав, а количество аварий, потерь человеко-дней, травм, битых физиономий и общих безобразий не поддается учету.

Территория нашего района не уступает некоторым европейским державам, а таких стран, как Люксембург, Монако, Лихтенштейн и проч., разместится здесь, наверное, до тысячи с Ватиканом в придачу. Много складов. Кладовщики, упившись, находят приют под сенью сих рощ, гор и завалов, а посторонние лица оформляют документы на грузы. Не подумайте товарищи мастера прозы, что нет будок с охраной. Есть. Но то и дело директорский «ГАЗ» развозит мертвецки пьяных стражей по домам. Да что увозы, уволакивания, замена постовых… А ковбойские драки! А утеря огнестрельного оружия или пальба по живым, а равно мерещущимся целям? Слава провидению, пока ни в кого фактически не попали, ибо пьют «на старые дрожжи», и цепкости в пальцах нет».

Ах, эти «старые дрожжи»… Есть смысл прокомментировать настоящий термин для трезвой части нашей читающей общественности. Он означает, что субъект (допустим, сторож) принимает объект (скажем, алкоголь), еще не протрезвев. И пошло все сначала. Субъект сатанеет и бросается с «ружжом» на тверезые слои публики. Та негодует и призывает отмстить неразумным. Кто требует упекать их за решетку, а кто — за сухой закон…

Мы лично считаем, что тут социология нужна и статистика. Последняя утешает. Если взять на круг не только европейские державы, но даже и Японию с Индией, то отечество наше занимает золотую середину по количеству алкоголя на душу. Смотрите, кто бы, например, мог подумать, что тихая швейцарская душа потребляет в год свыше двенадцати «полдмитриев»!.. Франция, Швеция и Финляндия также бьют нас наголову в данном вопросе.

Это мы разобрали, сколько где пьют. А что пьют? Здесь получается явно «хужее», как сказал бы иной отсталый гуманитарно субъект. Покуда страждущая французская душа гасит свой запрос каким-нибудь там бургундским, наш обследуемый тяготеет к «очищенной». Тут география повлияла. Попробуйте, верно, обойтись в Нарыме бургундским. Тьфу! От климата врежешь, по выражению идейно затормозившихся кустарей, «единую», и тебе — «Христос босыми ногами по сердцу».. Врезал единую, другую, мозг и ослаб. С бургундского наутро хоть тайну тунгусского метеорита решай, а способись после водочки! Поэтому мы подходим теперь к социологии: как пьют?

Недавно напился профессор Габирнатор. Вы, конечно, понимаете, что фамилия эта вымышленная. Человек не может жить с такой фамилией, и мы ее придумали в уме, чтобы не бросить частокольную тень на ореол нашей науки.

Всю жизнь, посвященную жизни и деятельности кроликов, К. Габирнатор провел, орошаясь чаем. Алкоголь был для него исключен, как инфаркт у рыбы. Не алчен, кроток. Не человек, а крот без твердого знака! И, пожалуйста, напился, будто ломовой извозчик. И все потому, что был увенчан докторскими лаврами, а друзья заставили их обмыть посредством банкета.