Путешествие капитана Самуила Брунта в Каклогалинию, или землю петухов, а оттуда в Луну

И так я, будучи уже два года при дворе, получил приказ иметь о сих делах попечение, причем придан мне был титул Кастлеаериана,

или рассмотрителя проектов, и за то определено мне жалованья 30000 шпасмов. Первый поданный мне проект состоял в том, чтобы на платье и на штоф наложить пошлину. Однако я его опровергнул для того, что штофная фабрика находится в Каклогалинии, и потому от возвышения цен последует вреде купечеству сего государства; да и Корморанцы, кои делают также штофы, хотя не так хорошие, как Каклогалянские, будут иметь случай чрез дешевую продажу своих товаров привлечь к себе все купечество. Но читатель чувствовал бы величайшую скуку, ежели бы захотел я описать здесь все проекты, и какие на оные делал примечания, о чем всякую неделю объявлял Министру, который всякий раз соглашался на мое мнение.

Многие предлагали, чтоб наложить подать с сажи, с хлеба и с лент; у знатных господ обобрать серебряную посуду и отдать на монетный двор, также запретить носит на платье серебро и золото. Иные хотели наложит подати с карет; иные предлагали, чтоб те, которые носят серебряные или золотые шпоры, также известную подать в казну платили. Но как все сие особливо касалось до богатых, то Министр и не хотел вводить оного; напротив того, нравились ему всего более подати с солнечного света по часам, ибо, установи оную, бедный крестьянин должен был платить за двенадцать часов дневного света, а богатые и знатные, которые обыкновенно спят до полудня, платили бы только за шесть часов. Сверх сего, те, которые пили чистую колодезную воду, должны были за то платить также некоторую пошлину. Сие касалось также только до бедных, ибо богатые и знатнейшие пьют сок из одного дерева, привозимого к ним в землю Бубогибонианцами.

Кто по крайней мере не менее как на сто шпасмов имел недвижимого имения, тот должен был платить всякий год десять шпасмов.

Один подал проект, как из месяца возить золото; сей был весьма хорошо принят, и предложения его снискали великую похвалу. А хотя я сей проект, сочтя вздорным, и помарал крестом, однако сочинитель оного получил награждение, и к сему путешествию сделаны были нужные распоряжения; после чего и ко мне прислали указ в исполнение сего проекта ехать в месяц. Он уверил Министра, что лунные жители на меня походят и что я, конечно, упал из их мира; по крайней мере, сие мнение казалось ему вероятнее того, что им рассказывал я о путешествии моем по морю; и что я сие повествование от себя выдумал из любви в отечеству, дабы в Его Величестве не возбудить охоты привесть оное под свою державу.

Он так уговорил Министра, что все мои противоречия ни мало не помогли. Он мне сказал некогда, что все Философы утверждают, что звери, растения и минералы рождаются и питаются жизненным духом, яко таким изящным существом, которое из всех стихий происходит и может воздухом или огнем назваться, однако в самом деле ни то, ни другое; что сей дух получает действие свое от планет; что все металлы рождаются от сего духа, и разность оных происходит от чистоты и нечистоты матрис, или маток. А понеже действие планет неоспоримо, то месяц, который лежит ближе всех к земле, должен иметь сильнейшее действие, и сколько понять можно, гораздо чище земли, также окружен тончайшим воздухом, в котором жизненный дух всего более обитает; что, наконец, месяц и ко всем планетам всех ближе, а потому, конечно, множество золотых жил имеет. Он ссылался особливо на видимые им там бугры; и что каменные горы почитаются лучшею маткою для жизненного духа; и потому в сем свете необходимо должны быть самые чистые металлы; что сии металлы в рассуждении своей пользы предпочитаются золоту, и что я моим соотчичам, коих сохранить стараюсь, делаю великую обиду, от них отпираясь; понеже от купечества обоих народов обеим землям великая польза должна последовать.