Путешествие ко святым местам в 1830 году

Рано на другой день шейх или старшина малого числа бедуинов, сменяемых в Сахаре для охранения рубежа пустыни, вызвался быть нашим проводником к пирамидам и остаткам Мемфиса. Высокий ростом, живописно набросив на плеча свой длинный, белый плащ, дававший ему величественный вид древних волхвов Египта, он с гордой осанкой шел перед нами, твердым ударом стопы отбивая под собой рыхлый песок, прежде нежели нога могла погрузиться в оный, и это самое причиной легкой походки арабов по пустыне: она слышна, как плеск руки по водам, но утомительна своим напряжением для непривыкших.

Сперва возвел он нас на огромную площадку неоконченной или обрушившейся пирамиды, называемую жилищем фараона (Мустабед Фараун), на которой, по словам арабов, исполинские цари Египта совершали торжество мертвых. С нее можно окинуть взором все девять пирамид Сахары. Самая большая из них замечательна своим необыкновенным строением, возвышаясь шестью широкими уступами, а не бесчисленными ступенями подобно другим; в нее спускаются у самой ее подошвы и с трудом, потому что тесное отверстие занесено песками; должно лечь навзничь, и прежде взошедший в оную араб втаскивает за ноги любопытного, как некогда греки увлекали в пещеру Трофониева оракула. Выход еще труднее; надобно выползать на груди, беспрестанно укатываясь вниз по осыпающемуся песку, и наконец бедуины за руки вытаскивают из отверстия утомленного посетителя. Пирамида сия совершенно иначе расположена; главный коридор ее идет извилинами все книзу, кое-где есть ступени, и почти у конца своего он разделяется на две ветви, примыкающие к обширной зале, которой высота теряется во мраке, а в стенах ее много высечено углублений, вероятно для гробов: дно залы завалено камнями, как кажется обрушенного потолка, потому что над обоими входами видны два широкие отверстия, которые, по моему мнению, служили некогда дверьми в верхнюю залу. Мы подходили к одному из них переходом, поворачивающим горизонтально влево почти у самого входа в пирамиду, а потом круто направо и едва не обрушились во мраке в огромную залу, ибо арабы не знают хорошо всех коридоров сей пирамиды, редко посещаемой. Я не описываю ее в подробности, потому что после великих пирамид ни одна уже не занимательна своим размером.

Все пространство пирамид Сахары, и даже начиная от трех великих Джизе до семи последних к югу в Дарфуре, служило огромным кладбищем Мемфису и соседним городам. Египтяне по своему народонаселению боялись тратить на могилы драгоценную им долину Нила; они вверяли своих мертвых безжизненной пустыне и по недостатку скал, обычного хранилища их мумий в древних Фивах, ставили над ними скалы искусственные – пирамиды. Множество сих мелких памятников и погребальных колодцев для мумий и священных птиц, разрытых и еще наполненных костями людей и животных, свидетельствует о сем необъятном кладбище. Следы его подобны разбитым остаткам снастей и пловцов, колыхаемым в бурном море песков по сокрушении стольких столетий.

Арабы не перестают и теперь находить разные древности в гробах, но тайно от правительства паши, который недавно запретил подданным и франкам делать новые открытия в памятниках Египта, желая сохранить их или имея в виду составить для себя собственно богатый источник доходов, похищаемых у него иностранцами.

Самый Мемфис примыкал некогда своими храмами к сему кладбищу, заключая в пространном объеме селения Абу-сира и Сахары. Ныне за полчаса от сего последнего и недалеко от деревни Митрахени видны следы его в густом пальмовом лесу, которому я не видал подобного в Египте. Нельзя не восхищаться красотой сих древних пальм, роскошно распускающих с своего темени длинные и широкие ветви, как бы богатые перья индийской короны. Прямой, чешуйчатый ствол их придает новую прелесть увенчанной вершине, и первый послужил образцом столбам египетским, главному украшению их зодчества. Сии живописные деревья в густых толпах осеняют ныне остатки древней столицы, как огромная колоннада, воздвигнутая природой над прахом гордого Мемфиса, всегда желавшего превзойти ее исполинским духом своих зданий. Одни только высокие груды щебня промежду пальм свидетельствуют о бытии Мемфиса на пространстве всего леса. Основанный Менесом, украшенный великими фараонами, которые расхитили для него каменные сокровища Фив, он сам послужил на строение трех новых столиц: Александрии, Вавилона и Каира. Известковый камень его строений способствовал, равно как и в Александрии, к скорому и совершенному их истреблению; но под развалинами должны таиться остатки знаменитого храма Вулкана, или Фоа (огня божественного), которому дивились Иродот и все древние. Из стольких колоссов, стоявших, по словам летописцев, в четырех его великолепных притворах, я видел только один недавно отрытый тосканским путешественником, как полагают, на самом основании храма.