Путешествие на айсберге

– Пробка. Написано «соса-сола», – прочитал Ведёркин.

– Не «соса-сола», а кока-кола! – поправил его сильно продвинувшийся в английском Пряжкин.

Фуфик тем временем оклемался и выглядел даже веселее обычного, так как оказался в центре общего внимания.

– Ты как, Фуфик?

– Нормально, только горло немного болит, – вилял хвостом вестовой.

– Вот это и называется экологической катастрофой, – сердито сказал Дед Мороз. – Люди выбрасывают пустые бутылки в воду, рыбы кидаются на блестящий пластик, думая, что это корм. А потом им давятся люди и собаки! Надо будет позвонить Снегурочке и попросить, чтобы она сообщила координаты острова…

– Кому?

– Есть специальные экологические службы, которые уничтожают такие острова: вылавливают мусор сетями, а потом вроде сжигают его.

– А может быть, не надо звонить, – попросила Синичкина.

– Почему? – удивился дед.

– Там живут четыре чайки: Джо, Натан, Ли и Винстон, – объяснила снегови́чка. – Если их остров уничтожат, где они будут жить?

– А если не уничтожить, то будет гибнуть рыба, люди и честные Фуфики! – сказала Берёзкина.

– Верно, – поддержал её Чугунков. – А эти помоечники найдут себе какой-нибудь другой остров.

– А если не найдут?

– Пусть учатся добывать еду как все. А то они уже и летать почти разучились…

– Опуститься легко, а вот подняться сложнее, – изрёк Старометёлкин.

Дед Мороз почесал в затылке:

– Вопрос серьёзный. Так что будем делать: сообщать или не сообщать?

– А давайте поставим вопрос на голосование, – предложила Берёзкина.

– Давайте! – согласились все.

– А я против, – сказал Мерзлякин.

– Ты всегда против, Мерзлякин, – зашумели снегови́чки. – Из вредности.

– Погодите, – поднял руку Дед Мороз. – Почему ты против?

– Ты ведь сам говорил, что каждый должен отвечать за свои поступки.

– Говорил, – кивнул дед.

– Значит, у кого телефон, тот и должен решать: звонить или не звонить?

Все растерянно посмотрели на деда.

– Мерзлякин прав, – улыбнулся Дед Мороз. – Я капитан. Мне и решать… Поэтому – всем в койку и отбой!

Никто не стал спрашивать, звонил дедушка Снегурочке или нет. Но все были уверены, что он принял правильное решение.

Глава 16 Великий раскол. Подвиг матроса Морковкина

Подходил к концу третий месяц плавания. Океан обсосал айсберг, как огромный леденец. От «Великого Устюга» осталась льдина размером с обычный небольшой пароход. Семьдесят пять метров в длину, двадцать пять в ширину и десять в высоту. Чайников подсчитал, что размеры уменьшились почти в сто раз…

Правда, плюсовая температура закончилась, и ночами случались заморозки. Однако айсберг продолжал подтаивать. Кроссовкин, регулярно делавший замеры, сообщил, что в день они теряют по метру. Все вещи путешественники перетащили ближе к центру и постоянно сдвигали леерные ограждения.

По карте до северного берега Антарктиды оставалось около 500 миль. Погода испортилась. Начались сильные ветры и шторма, в иные дни волна почти захлёстывала борта. Теперь, когда айсберг уменьшился в размерах, стала ощущаться качка. Собаки перестали есть. А снегови́чки жаловались, что их тошнит. Во время последней бури, длившейся два дня, сорвало и унесло одну из лодок. И капитан Мороз запретил команде выходить на палубу, чтобы кого-нибудь случайно не смыло.

– Мы находимся напротив Огненной Земли. В этом районе шторма́ – обычное явление, – объяснил дед. – Здесь Атлантический океан переходит в Тихий, а с другой стороны – в Южный. Мы на стыке трёх океанов, и у каждого – свой характер…

То ли из-за непогоды, или сказывалась общая усталость, но моряки вдруг как-то погрустнели и потускнели. Всё чаще вспоминали Дедморозовку и, собираясь в уют-компании, без особого энтузиазма пели «Привет, пингвины!». Снегирёк почти не вылетал из бороды капитана Мороза. Даже деятельный и жизнерадостный Морковкин однажды признался Пирату:

– Конечно, путешествия – это здорово. Но я тут подумал, что у нас в деревне не хуже…

– Я вообще не очень хотел плыть, – сказал пёс.

Морковкин удивился:

– А почему же ты согласился?

– Я был нужен тебе, – объяснил Пират. – Понимаешь, очень важно, чтобы ты был нужен.

– Ага, – кивнул снеговичок. А про себя подумал: «Вот я никому не нужен…»

Морковкин любил мечтать. Но не просто мечтать – Морковкин мечтал о подвигах. Например, спасти, как Дед Мороз, рыбаков со льдины. Или освободить попавшего к браконьерам дельфина или кита. Или прыгнуть с борта и достать из воды тонущего Фуфика. У него, кстати, была такая мысль, но снеговичок испугался: ведь если прыгнуть в воду, то через минуту утонешь, как говорил Дед Мороз. К тому же Фуфик и так неплохо плавал…

В общем, Морковкину не везло. Все подвиги доставались другим: Кастрюльников поймал акулу, Брошкина обнаружила, хотя и мусорный, но остров. Даже пиратская пуля досталась Варежкину!

Правда, однажды снеговик спасал лося… но не один, и в прошлом году, и вообще про это все давно забыли! Жизнь проходила бесславно.

В тот день Морковкин заступил на ночную вахту. Погода была скверная. С неба сыпался то снег, то ледяной дождь. Океан штормило, и «Великий Устюг» переваливался с боку на бок, как утка.