Путешествие на берег Маклая

С помощью миссионеров-туземцев распространение евангелия и вообще европейской культуры за последние 7–8 лет сделало значительные успехи среди папуасов южного берега Новой Гвинеи, и, вероятно, недалеко то время, когда многие из них будут усердно посещать церковь, распевать гимны и даже читать и писать по-английски.

При таких условиях, понятно, многие местные обычаи, как татуирование и т. п., с которыми соединены разного рода обряды и понятия, несовместные с христианскою религией и европейскою культурой, должны мало-помалу исчезнуть и перейти в область преданий. На южном берегу Новой Гвинеи татуируются преимущественно женщины, мужчины же – только в исключительных случаях, в отличие и награду за разного рода подвиги, особенно умерщвление врагов. Взглянув на мужчину-туземца, можно по его татуировке определить, сколько убил он людей, так как число вытатуированных фигур на различных частях тела (руках, груди, плечах) обыкновенно соответствует числу убитых им людей.

Женщины татуируются с детства до старости; девочек уже пяти-шести лет начинают разрисовывать, и эта разрисовка, по-видимому, прекращается только с рождением женщиной последнего ребенка. Встречаются женщины, украшенные татуировкой от лба до пальцев ног; иногда для татуировки бреют даже голову. Все это делается, конечно, из любви и даже страсти к украшению, и, действительно, татуированная туземная женщина, не только на мой взгляд, но и на взгляд многих других европейцев, производит гораздо более приятное впечатление.

Что касается главной моей антропологической задачи, то, по произведенным наблюдениям и измерениям, оказалось, что и на южном берегу Новой Гвинеи обитает то же папуассгое племя, что и на западном берегу Ковиай и восточном берегу Маклая, за исключением вышеупомянутой, встречающейся в немногих деревнях помеси полинезийской.

Как на берегу Маклая, так и здесь встречается нередко брахикефальная форма головы, но при производстве измерений головы я наткнулся здесь на любопытные случаи деформирования черепов у женщин, происходящие оттого, что женщины с самого юного возраста, с шести-семи лет, носят на спине различные тяжести в мешках, привязанных веревкой или ремнем к голове, отчего образуется вдавливание черепных костей. Это поперечное вдавливание, находящееся как раз у Sutura coronaria и поражающее своею анормальностью, весьма часто наблюдалось мною при собирании черепов и измерениях голов, почему можно предполагать, что оно передается путем наследственности.

В заключение скажу несколько слов о последнем, пятом посещении Новой Гвинеи, в 1881 г., именно южной ее части, которое представлялось мне необходимым для пополнения некоторых пробелов и разъяснения некоторых вопросов, оставшихся от четвертого путешествия в эту местность. Для этого я воспользовался следующим случаем. В дер. Кало, на южном берегу Новой Гвинеи, были умерщвлены папуасами четверо миссионеров из туземцев, с их женами и детьми.

Узнав об этом, коммодор Австралийской морской станции Вильсон счел необходимым строго наказать жителей дер. Кало, так как это было уже не первое подобное убийство, совершенное папуасами, и для этого лично отправиться на место преступления. Так как за год перед тем я жил в дер. Кало у миссионеров, ныне убитых, и был знаком с местными условиями, то старался убедить коммодора Вильсона, с которым находился в дружеских отношениях, что убийство, вероятно, было делом немногих и что несправедливо было бы из-за немногих, действительно виновных, наказывать всех жителей дер. Кало, в которой насчитывалось около 2 000 человек.

Коммодор, соглашаясь, в принципе, с моими доводами, находил, однако, весьма затруднительным найти действительно виновных и в конце концов полагал, что для примера и назидания туземцам и поддержания значения английского флота, обязанного защищать подданных королевы, ничего не остается, как сжечь всю деревню. Но так как я продолжал настаивать на своем плане и уверял в полной возможности найти виновных, то Вильсон предложил мне отправиться с ним. Я принял предложение и в качестве гостя коммодора отправился в пятый раз на Новую Гвинею на корвете «Вульверин».

План мой вполне удался: вместо сожжения деревни и поголовного истребления жителей, все ограничилось несколькими убитыми в стычке, в которой пал главный виновник убийства миссионеров, начальник деревни Квайпо, и разрушением большой его хижины. Посетив затем несколько деревень южного берега, я дополнил некоторые прежние свои наблюдения; но краткость стоянки корвета и дело в Кало значительно помешали моим работам.

Охарактеризовав в общих чертах влияние малайцев на папуасов Новой Гвинеи, я считаю вполне уместным не умолчать и о влиянии белых на жителей южного берега этого острова.