Путешествие на «Кон-Тики». На плоту от Перу до Полинезии

Когда наступала ночь и звезды мерцали в темном тропическом небе, вода вокруг нас начинала фосфоресцировать, соперничая своим сиянием со звездами. Каждый сверкающий планктонный организм так живо напоминал круглый раскаленный уголек, что мы невольно подбирали свои босые ноги, когда сверкающие шарики выбрасывало волнами на корму плота. Беря их в руки, мы могли различить, что это были ярко светящиеся гарнели[28]. В такие ночи мы иногда пугались при виде двух круглых светящихся глаз, которые внезапно показывались из воды совеем рядом с плотом и смотрели на нас немигающим гипнотизирующим взглядом — быть может, это явился сам дух моря. Часто это были большие кальмары, которые появлялись из глубины и плавали на поверхности, сверкая в темноте дьявольскими зелеными глазами, напоминающими своим блеском фосфор. А иногда это были светящиеся глаза глубоководных рыб, которые подымались на поверхность только по ночам и неподвижно лежали, уставясь на нас, очарованные тусклым светом фонаря. Несколько раз, когда океан был спокоен, в черной воде вокруг плота вдруг появлялись круглые головы, имевшие в диаметре 60–90 сантиметров, которые, не шевелясь, смотрели на нас большими сверкающими глазами. Иной раз по ночам мы видели в воде светящиеся шары диаметром около метра, которые загорались через неправильные промежутки времени, напоминая вспыхивавшие на одно мгновение электрические лампочки.

Постепенно мы привыкли к этим подземным, или, вернее, подводным, существам, которые жили под нами, и все-таки каждый раз удивлялись, когда появлялась новая разновидность. Однажды облачной ночью около двух часов, когда рулевой с трудом мог отличить черную воду от черного неба, он заметил слабый свет под водой, который постепенно принял форму большого животного. Невозможно было определить, светился ли планктон на его теле, или фосфоресцировало само животное, но это мерцание в черной воде придавало призрачному существу неясные колеблющиеся очертания. Оно казалось то круглым, то овальным или треугольным, а затем вдруг разделилось на две части, каждая из которых стала независимо плавать взад и вперед под плотом. В конце концов этих больших светящихся призраков стало три, и они описывали под нами медленные круги. Это были настоящие чудовища, так как только видимая часть их имела в длину 6–8 метров; мы все поспешно выбежали на палубу и следили за призрачным танцем. Чудовища плыли за плотом, и это зрелище продолжалось несколько часов. Таинственные и бесшумные, наши светящиеся спутники держались довольно глубоко под водой, большей частью со стороны правого борта, где горел фонарь, но иногда они плыли прямо под плотом или появлялись с левой стороны. Судя по мерцанию света на их спинах, можно было предположить, что животные размером превосходили слонов, но это не были киты, так как они ни разу не поднялись на поверхность, чтобы подышать. Может быть, мы встретились с гигантскими скатами, которые меняют свою форму, если поворачиваются набок? Они не обращали никакого внимания, когда мы приближали фонарь к самой поверхности воды, стараясь выманить их наверх, чтобы можно было как следует рассмотреть.

И подобно всем настоящим домовым и привидениям, они исчезли в глубине с первыми проблесками зари.

Нам никогда не удалось бы получить правильное объяснение этого ночного посещения трех светящихся чудовищ, если бы решение загадки не пришло само собой, когда через полтора дня при ярком солнце к нам явился еще один посетитель. Это произошло 24 мая, когда мы дрейфовали на легкой зыби, точно на 95° западной долготы и 7° южной широты. Было около полудня, и мы выбросили за борт внутренности двух больших золотых макрелей, которых поймали рано утром. Для того чтобы освежиться, я спрыгнул с носа плота в океан и лежал в воде, Держась все время начеку, привязанный к концу веревки, как вдруг я заметил толстую бурую рыбу, длиной около двух метров, которая подплывала в прозрачной воде с явным намерением поближе познакомиться со мной. Я поспешно взобрался на край плота и сидел под горячими лучами солнца, наблюдая за медленно проплывавшей рыбой; в это мгновение раздался дикий вопль Кнута, который сидел на корме позади бамбуковой каюты. Он орал изо всех сил «акула!», пока его голос не сорвался и не перешел в фальцет. Так как акулы появлялись у плота почти ежедневно, не вызывая такого волнения, мы все поняли, что произошло нечто совершенно исключительное, и бросились к корме на помощь Кнуту.

Кнут сидел там на корточках и стирал в волне свои штаны; когда он на мгновение поднял глаза, перед ним была огромная уродливая морда, какой ни один из нас не видел за всю свою жизнь, голова настоящего морского чудовища — такая большая и такая отвратительная, что появись перед нами сам дух моря, он не произвел бы на нас столь сильного впечатления. По бокам широкой и плоской, как у лягушки, головы сидели два маленьких глаза, а вокруг жабьей пасти, шириной чуть ли не в полтора метра, шли длинные складки, свисавшее у углов рта.