Путешествие на Коппермайн

Лед уже сошел, поэтому для переправы через реку мы в первый раз воспользовались каноэ. Переправа могла затянуться надолго, если бы не благожелательность Медных индейцев, отрядивших нам на помощь несколько своих каноэ. Это было очень кстати, потому что, хотя нас и было не больше ста пятидесяти человек, своих каноэ мы принесли только три. На них можно было разместить лишь двух человек, да и то без поклажи. Иногда северные индейцы связывают три или четыре каноэ в плот, способный выдержать гораздо большую нагрузку, но использовать такой плот можно только при совершенно спокойной воде.

Переправившись на северный берег, мы увидели, что Матонаби и еще несколько индейцев из нашего отряда встречают Медных индейцев как хороших знакомых. Эти последние, казалось, были очень довольны встречей с нами и уверяли, что готовы оказать всяческую помощь. Пока мы ставили свои палатки, они затеяли целое пиршество, выделив нам много жира и сушеного мяса.

Как только Медным индейцам стали известны планы моих спутников относительно эскимосов, они тут же их одобрили и даже предложили нам взаймы несколько своих каноэ, которые, по их заверениям, очень пригодятся в дальнейшем.

Я выкурил калумет, или трубку мира, с их старейшинами и должен признать, что не ожидал встретить у столь далекого от центров цивилизации племени такой любезности и гостеприимства. Я сожалел, что у меня не было ничего ценного для подарков. Хотя у них и встречались европейские предметы, выменянные у северных индейцев, подарки, полученные из рук англичанина, обрели бы большую ценность.

Так как я был первым белым человеком, которого они видели (и, по всей вероятности, последним), они забавно толпились вокруг меня, выказывая не меньше желания исследовать меня всего с ног до головы, чем европейский ученый-натуралист при виде неведомого животного.

Они нашли меня вполне нормальным человеком, если не считать цвета моих волос и глаз. Первые, по их словам, напоминали выгоревшую кисточку бизоньего хвоста, а последние из-за своего светлого оттенка походили на заячьи. Белизна кожи, по их мнению, меня тоже не украшала, потому что напоминала полностью обескровленное от долгого вымачивания мясо.

Так как Матонаби решил оставить тут и тех женщин, что взял с собой, понадобилось задержаться еще на несколько дней, чтобы добыть достаточное количество оленей, необходимое для обеспечения женщин запасом пищи.

Мы не пробыли на Конгекатавачаге и нескольких дней, как меня сильно начало тревожить поведение некоторых моих спутников по отношению к Медным индейцам. Они не только забирали у них девушек, меха и выделанные шкуры, но взяли даже несколько луков и стрел, лишив владельцев единственного средства существования.

Надо отдать должное Матонаби, который старался заставить своих соплеменников при обмене давать за понравившиеся им вещи что-то равноценное, но он совершенно не мешал им отбирать женщин. Следует упомянуть, что Медные индианки высоко ценятся среди северных индейцев за какие-то неведомые мне достоинства: внешне они ничем особенным не выделяются.

Как мне кажется, ни у одного народа под солнцем нет большего оправдания греха многоженства, чем у северных индейцев. Ежегодные охотничьи вылазки за пушниной уводят их так далеко от поселений европейцев, что их можно считать величайшими путешественниками изведанного мира. Но, поскольку у них нет ни лошадей, ни водного транспорта, каждому хорошему охотнику приходится обзаводиться несколькими помощниками для переноски мехов на фактории Компании и европейских товаров — обратно. Никто в этих местах не приспособлен так хорошо для этой работы, как женщины, потому что они с детства приучены переносить и тянуть тяжелые грузы, а также выполнять другую трудную работу. Поэтому если мужчина способен прокормить пятерых или шестерых женщин, то в них он обычно находит покорных и верных слуг, любящих жен, а также нежных и внимательных матерей своим детям.

К чести северных индианок надо сказать, что они самые приятные и в высшей степени добродетельные женщины из всех виденных мной в Северной Америке. Однако, если кого-то из них оставляли в Форте, они в погоне за выгодой быстро склонялись к худшему и в некоторых случаях даже превосходили южных индианок — известных беспутниц. Те нисколько не умеряют своей чувственности и, пока молоды, вовсю предаются распущенности, под влиянием спиртного теряют всякий стыд и открыто занимаются развратом.

Северные индианки отличаются от своих южных сестер, и очень редко можно услышать об их неверности, даже если они вынуждены довольствоваться шестой или седьмой долей мужниного внимания.