Путешествие на Луну

Он выглянул за угол. Лотточки не видать. Тогда он совсем выкарабкался из своего укромного местечка. Стал осматриваться. Лотты все-таки нет. Рейнгард стал громко звать ее по имени. Никакого отклика. Мальчику стало не по себе. Он побежал к площадке. Она была пуста. Его охватил страх за сестру. Он озирался направо, искал слева, осмотрел каждый выступ, бегал в разные стороны, в страшном отчаянии громко выкрикивал, как только был в силах, имя Лотты. Из глаз у него побежали слезы. Сильнейшие угрызения совести мучили его. Он не должен был так далеко уходить от площадки, не должен был так глубоко прятаться. Он, как старший, чувствовал себя ответственным за сестру. Что, если он ее не найдет? Это была страшная мысль! Этого не может быть! Этого не должно быть! Как себя чувствует сейчас Лотточка? Когда он представил охвативший ее страх, у него сердце разрывалось от сострадания к ней.

Так, мальчик, терзаемый невыразимыми муками, в слезах, блуждал по горе; ее причудливые очертания и черные отверстия ему казались страшными масками, привидениями, которые тешатся над ним в его горе.

Вдруг он испустил крик радости. Там наверху сидела его сестренка, спиной к нему, так, что не могла его видеть. Она прикрыла руками лицо и горько плакала.

Рейнгард снова стал кричать и звать ее по имени. Но она не оборачивалась, хотя, казалось, должна была его услышать. Он бежал к ней, продолжая звать и окликать ее. — Что она? оглохла? Она с места не двигалась. Только когда он совсем близко к ней подошел, она сразу обернулась, вскочила и упала к нему в об'ятия.

Брат и сестра не привыкли обмениваться нежностями, даже тогда, когда были переполнены их сердца. Теперь же они тесно прижимались друг к другу, точно хотели остаться так вместе навсегда.

«Почему ты не обернулась, когда я тебя звал?» спросил Рейнгард с упреком.

«Да я тебя услыхала только тогда, когда ты очутился около меня», отвечала она, все еще продолжая от волнения всхлипывать.

Постепенно оба стали догадываться, в чем дело. Они вспомнили о камне, который бесшумно скатился с горы. На Луне нет звуков. Только, насколько хватал воздушный покров, которым окружила их заботливая комета, чтобы они могли дышать и разговаривать между собой, настолько и не дальше простиралась здесь область звука. Ибо там, где нет воздуха, который переносит звук от уха к уху, там царствует вечное молчание. В лунном мире господствует вечное молчание. И если выпалить хотя бы из тысячи пушек в течение одной секунды, ни малейший звук не проникнет в эту мертвую тишину.

IX РАЗОЧАРОВАНИЯ И ОДНО ИСПОЛНИВШЕЕСЯ ЖЕЛАНИЕ

«Уйдем, Рейнгард, отсюда. Эта гора отвратительна. Давай, спустимся на равнину. Там, по крайней мере, нет этих ужасных черных теней». Рейнгард согласился. Но так как спуск при крутизне горы казался им небезопасным, они снова прибегли к услугам верного зонтика.

Внизу между тем наступил день. Бросив робкий взор на покинутую ими гору ужаса, они бодро отправились вперед, все еще питая слабые надежды найти здесь следы какой-либо жизни.

Надеждам их не суждено было, однако, осуществиться. Оба они в одно и то же время заметили, что местность пересекается… рекой. Да, рекой. Так им ясно показалось.

— Это, верно, река, Лотточка — заявил Рейнгард — Я ясно вижу другой берег. Может быть, там и лягушки и рыбы водятся? Слушай, если вода не очень глубока, мы выкупаемся. При таком зное выкупаться в реке прямо прелесть!

В надежде на такое соблазнительное удовольствие дети пришпорили себя. Конечно, и на этот раз они недоценили расстояния. От скорого шага они перешли к бегу. Подобно двум охотничьим собакам, они мчались по этой ровной местности. Мальчику вспомнился его верный пес, Вальдманн, с которым он так часто бегал взапуски. Если бы эта собака могла с ними сейчас бегать по этой легкой лунной местности! Она бы летела, как перышко, несмотря на свои короткие ноги, и ее длинные уши развевались бы как паруса.

Они были у цели. Но их радостные ожидания и надежды были обмануты самым коварным образом. Берега-то были, но воды никакой. Расщелина, шириною с километр и глубокая, как бездна, разрывала поверхность равнины и тянулась без конца в обе стороны. Как собственно была глубока эта огромная борозда, и как выглядело ее дно, дети не могли узнать. Рейнгарду она представлялась могучим чернильным потоком. Какое счастье, что в их распоряжении оставался зонтик, а то пришлось бы проделать утомительный обратный путь на собственных ногах. Они посредством зонтика перенеслись на другой берег и продолжали лететь дальше на небольшой высоте.

— Некоторые кратеры мы все-таки должны осмотреть; раньше ни в коем случае не надо уезжать с луны, — решил Рейнгард.

Еще много широких и узких борозд и круглых, зияющих во тьме пропастей миновали они в своем полете. Но кратера они все не находили.