Путешествие на Луну (ЛП)

— Сейчас, сейчас, — отвечал Сломка, поспешно бросился к двери, — я мигом добегу до гавани, и когда вы приедете, пароход будет готов…

ГЛАВА XVIII

Путешествие в Америку. — Зарево. — Страшная буря. — Причина загадочного феномена. — Отчаяние Михаила Васильевича. — Разбитое сердце. — Г-н Сломка теряет свое обычное хладнокровие. — Что стало с Гонтраном? — Отчаяние наших героев. — Спасение. — План инженера.

Через пятнадцать дней после получения телеграммы Гонтрана, пароход "Елена", зафрахтованный Михаилом Васильевичем для перевозки в Америку вагона-гранаты, прибыл в Аспинваль. Все необходимые для небесного путешествия предметы, тщательно запакованные в громадные ящики, были сданы на товарный поезд Панамской железной дороги.

По другую сторону перешейка, в гавани Панамы, они были перегружены на "Сальвадор-Уркизу", каботажное судно в 500 тонн, отправлявшееся в Такаму, расположенную в устье реки Эсмеральды. Здесь речной пароход должен был взять к себе на палубу наших героев с их багажом и доставить в Квито, в самый центр Андов, менее удалённый от Котопахи, чем приморский Гваяквиль.

Итак, 24 февраля, в 8 часов вечера, Сломка, сидел на палубе "Сальвадор-Уркизы", курил великолепную гавану, мечтательно следя глазами за белыми гребнями волн Тихого океана… Вдруг странный свет показался на горизонте и отразился в волнах кровавым заревом пожара. Через секунду все стало красным: горизонт, небо, море… даже корабль принял кровавый цвет… Затем странное зарево исчезло, и вокруг парохода сделалось еще темнее, чем прежде.

В одно мгновение инженер вскочил со своего места и, подбежав ко входу в каюту, торопливо позвал:

— Михаил Васильевич! Профессор!

Но, без сомнения, старый ученый еще раньше заметил странное явление, так как он уже летел по лестнице, перескакивая разом через четыре ступеньки; за ним поднималась Елена, за нею капитан парохода и несколько матросов.

— Что случилось! — в один голос вскричали все.

— Там! Там! — отвечал инженер, протягивая руку к горизонту…

Едва он успел произнести эти слова, как ужасающий шум, подобный залпу сотни батарей, раздался в воздухе. В то же время страшный шквал налетел на пароход, мгновенно разорвав в клочки все его паруса. Гигантские валы заходили по спокойной дотоле бездне океана, то вздымая несчастное судно на громадную высоту, то низвергая его в бездну… А между тем небо оставалось по-прежнему ясным и безоблачным; по-прежнему кротко мерцали в его лазури мириады звезд…

Затем вдруг, как бы по мановению волшебного жезла, разъярённые стихии упокоились: ветер спал, волны утихли, атмосфера сделалась по-прежнему спокойной, и пароход вновь очутился на сонной глади вод… Михаил Васильевич, никогда не терявший хладнокровия, особенно во время научных наблюдений, посмотрел на часы, — оказалось, что странный ураган продолжался всего две минуты.

На палубе все молчали. Пассажиры и матросы, под свежим впечатлением грозного явления, в ужасе смотрели друг на друга. Сломка первый пришел в себя.

— Ей-Богу! — воскликнул он, — если бы мне сказали, что это — отражение вулканического удара, то я нисколько бы не удивился!

Отчаянный стон был ответом инженеру:

— Котопахи! — И Михаил Васильевич с отчаянием схватил себя за голову.

Леночка поспешно подбежала к отцу.

— Папа! папочка! — проговорила она, вся дрожа от тяжелого предчувствия, давившего ей сердце, — что ты хочешь сказать?

— Я говорю, — мрачно отвечал старый учёный, — что опасения г-на Сломки совершенно верны: свет и шум, поразившие нас, произведены извержением Котопахи, которой отстоит от нас всего на несколько сотен километров…

Тронутый горестью старика, инженер напрасно пытался его успокоить.

— Но может быть, причина бури была иная, — говорил он, — я ведь высказал свое предположение наобум, под первым впечатлением…

Михаил Васильевич безнадежно покачал головою.

— Увы! к несчастью, это больше, чем вероятно… Очевидно, извержение, предсказанное Кампадором в следующем месяце, совершилось сейчас… Прощай, моя заветная мечта!..

Страшный крик Леночки прервал слова старого учёного; истерически рыдая, молодая девушка упала на руки отца…

— Леночка, дорогая, что с тобой? Зачем эти слезы? — испуганно спросил Михаил Васильевич.

Вместо ответа Елена зарыдала еще сильнее.

Профессор и его спутник недоумевающе смотрели на плачущую, не догадываясь о причине ее слез.

— Да скажи же, дорогая моя, отчего ты рыдаешь? — переспросил старый ученый.

— Котопахи!.. Гонтран!.. О, мой милый Гонтран!.. — проговорила сквозь слёзы девушка.

— Что это значит? — спросил Михаил Васильевич Сломку.

Молодой инженер на мгновение задумался. Потом вдруг лицо его побледнело от ужаса под влиянием какой-то страшной мысли.

— Гонтран! — воскликнул он. — Ах, несчастный!!.. — и он опустил руки с видом полного отчаяния. Затем, видя на себе вопросительный взгляд старого учёного, Сломка проговорил: