Путешествие на «Париже»

Она вспомнила братьев: все они работали в порту и о корабельных моторах всегда рассуждали с большим интересом. Возможно, такого рода темы увлекают и Николая? Стоя рядом с ним и чувствуя исходившее от него тепло, Жюли казалось, что она может говорить о чем угодно.

– Нет, на «Париже» все по-другому, – отрицательно покачал головой Николай. – У этого корабля новенький нефтяной турбинный двигатель. Никакого угля, никаких паровых котлов. Машинное отделение заставлено огромными цилиндрами и сложными приборами.

– Да, их шум мы слышим даже у нас, в третьем классе, – сказала Жюли. – А у вас, наверное, грохочет намного сильнее.

– Там такой грохот, что, кроме него, ничего не слышно. Собственных мыслей и то не слышно. Но это… – Николай широким жестом указал на синеву воды. – Из-за этого стоит сюда возвращаться опять и опять.

Улыбнувшись, он обнял Жюли за плечи.

– А что, если я вам к чаю куплю каких-нибудь сладостей?

– Спасибо, не нужно, – подумав, ответила она.

Ей не хотелось ему признаваться, что с первой минуты на борту она питалась только солеными крекерами и пила содовую. А теперь, когда Николай обнимал ее за плечи, она не могла представить, что прикоснется даже к крекерам.

– Спасибо, но я совсем недавно обедала.

– Тогда, может, прогуляемся по палубе?

Жюли скользнула взглядом от милой улыбки Николая к его глазам. К ее изумлению, они были холодны, как лед. Узкие глаза с жестким взглядом. Может, они казались такими из-за отблеска солнца?

– Наверное, мне нужно вернуться в третий класс. Я не вижу здесь никого из наших работниц, – оглядевшись и неожиданно встревожившись, сказала Жюли. – Возможно, мне пора приступать к своим обязанностям. Я с этой работой еще не совсем освоилась.

Ей вдруг стало неловко.

– А вы? Если вы возвращаетесь в машинное отделение, может, вы меня проводите до женской спальни? – робко спросила она.

– С удовольствием. Пожалуй, только такой прогулкой меня и заманишь назад в эту дыру, – рассмеявшись, ответил Николай.

Он обнял ее за талию, и она напряглась. Не слишком ли интимно такое прикосновение? Прилично ли оно? Лишь один раз в жизни, давным-давно, мальчик – едва касаясь – обнял ее за талию, и это случилось во время танцев. Но когда они начали танцевать, мальчик сразу обнаружил, что он намного выше и ему никак не удержать ее за талию, и тогда он положил руку ей на плечо. Вот и теперь от жеста Николая Жюли стало не по себе – она не привыкла ходить в обнимку. Неуклюже они двинулись в чрево корабля.

Когда они почти достигли уровня третьего класса, Николай соскочил на площадку лестницы на три ступени ниже Жюли и обернулся к ней так, что они оказались лицом к лицу. Ухватившись руками за перила и перегородив ей путь, Николай почти вплотную наклонился к ней.

– Маленькая моя Жюли, вы придете ко мне на палубу сегодня вечером? – нежно проговорил он. – Мы потанцуем. Вальсировать можно не только в бальном зале.

Жюли вдруг почувствовала головокружение, однако она знала, что на этот раз оно никак не связано с затхлым воздухом третьего класса. Лицо Николая было совсем близко; она видела его расширенные зрачки, ощущала теплоту его дыхания, но в ответ смогла лишь пробормотать что-то нечленораздельное.

– Что ж, до вечера, – прошептал он.

Николай коснулся лбом ее лба, чуть-чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. С легким стоном одобрения он всмотрелся в ее лицо и запечатлел на ее губах краткий, но крепкий поцелуй. Жюли от неожиданности тихонько вскрикнула, взглянула на него с изумлением, но не двинулась с места.

Николай, улыбнувшись, отстранился от нее и принялся спускаться вниз в машинное отделение, затем остановился и крикнул:

– Надеюсь, чай вам понравится!

Жюли перевела взгляд на зажатый в руке бумажный пакет – она и думать о нем забыла.

– Спасибо! – крикнула она вслед Николаю, прямо в его макушку, и мечтательно помахала ему на прощание пакетом.

Влетев в пустую спальню, Жюли бросилась на кровать, яснее, чем прежде, ощутив исходившую из расположенного под ними машинного отделения вибрацию. С дрожью в теле она облизала губы. Неужели на них остался след от его поцелуя? Жюли потянулась к родинке – проверить, не уменьшилась ли та в размере, – но нечаянно наткнулась рукой на бумажный пакет, и, невольно улыбнувшись, открыла его.

В бумажном пакете лежали маленький пакетик с имбирным чаем и записка. С замиранием сердца Жюли дрожащими руками развернула записку. И хотя в ее тексте она тут же заметила несколько ошибок, написана она была удивительно занятным почерком: с завитушками, причудливыми заглавными буквами и массой нелепых акцентов[13], так что казалось, будто слова посыпаны сухим укропом.

Моя дорогая Жюли!

Я дарю Вам этот пакетик с чаем в надежде, что он сотворит для Вас такое же чудо, какое Вы сотворили для меня. Когда в тот день Вы поймали мою шляпу, это было знамением. Между мной и Вами есть связь, и я знаю, что Вы тоже это чувствуете.

Ваш Николай.

Любовное письмо? Жюли озадаченно заморгала. Она не могла поверить в случившееся. Мужчина – высокий, сильный, интересный мужчина – увлечен ею, Жюли! Впервые в жизни у нее появился поклонник.