Путешествие на Утреннюю Звезду

— Ну, теперь я и совсем ничего не понимаю, - тихонько проговорил Волшебник. — На этой молодой планете, где жизнь зародилась, судя по всему, не так уж давно, ещё не должно быть мыслящих существ! Ах, я старый дурак! Придётся мне лишить себя звания Волшебника!

Услышав его голос, люди в жёлтых костюмах зашевелились. Тот из них, кто стоял впереди, протянул руку и сказал певучим гортанным голосом:

— Сино тау?

В его тоне отчётливо слышался вопрос. Волшебник развёл руками и миролюбиво улыбнулся:

— К сожалению, я бессилен ответить вам.

Человек в жёлтом костюме повторил:

— Сино тау?

— Нет, нет, лучше не спрашивайте, - продолжал улыбаться Волшебник. - Вот если бы мы все поднялись к нашему мыслеплану, я мог бы при помощи моей шкатулки понять ваши слова и разъяснить, кто мы такие. - И он жестом пригласил незнакомцев следовать за собой на холм.

— Тото! — строго сказал человек в жёлтом.

— Ага, понимаю!- закивал Волшебник. - «Тото», должно быть, означает «нельзя». Итак, богатыри, мы пленники. Но в таком случае, уважаемый, не разрешите ли вы сбегать за шкатулкой одному из этих мальчиков?

Он ткнул пальцем в грудь Никите и снова указал на холм.

По-видимому, незнакомцы на этот раз поняли Волшебника. Они коротко посовещались друг с другом, заворковав своими гортанными голосами, и тот, кто стоял впереди, указал рукой на мальчика.

— Риду!

— Риду, - повторил Волшебник. - Беги, Никита, иначе, клянусь моей бородой, нам придётся плохо… Шкатулка стоит в мыслеплане под моим сиденьем…

Никита со всех ног бросился выполнять поручение.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Никита оказывает помощь Веронике и Алёше

Подбежав к мыслеплану, запыхавшийся Никита прежде всего увидел, что Вероника и Алёша исчезли. Сначала ему показалось, что они спрятались в траве.

— Перестаньте дурачиться!- громко сказал он, вытирая рукавом пот с лица. - Мне не до шуток, ребята!

Ему никто не ответил. Только розовая трава ровно шумела под ветром, да звонко посвистывали скрывающиеся в ней какие-то существа.

Мальчик обеспокоенно огляделся по сторонам, заглянул в мыслеплан. Там было душно и пусто.

— Ребята! — закричал он, всё больше тревожась. - Где вы? — И тут только обнаружил в хрупкой и ломкой траве след, который вёл к самому лесу.

«Хороши сторожа!»- пронеслось в голове мальчика. Не раздумывая, он побежал по следу. Розовые мотыльки и стрекозы вились над ним.

Остановился он только в лесу, когда оказался в густой тени могучих папоротников. Следы товарищей терялись в мягких мхах.

— Ребя-а-а-та!- в отчаянии закричал Никита.

— А-а-ата!- ответило эхо.

— Где-е-е-е вы?…

— Де-е вы?.- отозвался лес. Он был наполнен жуткой тишиной. Белые неясные столбы света, словно дым, переплетались в его таинственной чаще.

Мальчик прислонился к бурому величественному папоротнику и всхлипнул. И в ту же минуту, когда ему показалось, что найти товарищей в этом чужом и суровом лесу он не сумеет, послышался далёкий стон. Спотыкаясь о цепкие корни папоротников, он стремглав бросился на этот звук. По дороге падал, вскакивал и снова прислушивался. На поляне среди огромных красных тюльпанов он не сразу нашёл Алёшу и Веронику. Они лежали, неподвижные, бледные, среди цветов, которые, казалось, нежно склонялись к ним.

— Ребята… — дрогнувшим голосом проговорил Никита.

Алёша открыл глаза и прошептал:

— Не дыши… цветы выпускают какой-то газ. - Его глаза обессиленно закрылись.

Никита сразу всё понял. Сначала он вытащил из цветов девочку и положил на мох в тени папоротника. Удушье стискивало его грудь. Он вытер вспотевшее лицо, жадно глотул воздух и снова бросился в цветочные заросли. Подхватив под руки бесчувственного товарища, Никита из последних сил дотащил его до папоротника и сам свалился в мох.

Долго пролежали они, обессиленные, безмолвные, забрызганные тёмным тягучим соком страшных цветов.

Непонятный звук донёсся до слуха Никиты. Ему почудилось, что кто-то вытягивает свою ногу из густой вязкой грязи.

Пфф-чмок - раздалось совсем близко. Затем наступила короткая тишина. И снова — пфф-чмок…

Он открыл глаза и совсем неподалёку снова увидел высокий цветок с красными лепестками.

Выступающие наружу тёмно-багровые корни цветка сокращались, словно самые обыкновенные гусеницы, и ползли! Неудержимо ползли! Они упрямо вырывали из почвы свои острые, влажные присоски - пфф-чмок - и всё ближе подбирались к лежащим детям. Вместе с корнями двигался стебель, оранжевые листья, красный венчик…

— Они живые!- громко воскликнул Никита и вскочил. - Вставайте, ребята! Скорей!

Вероника и Алёша с трудом поднялись.

— Очень кружится голова, - слабо сказала девочка, когда они медленно тронулись в обратный путь.

Только теперь «спаситель» заметил, что лица, шеи, руки товарищей покрыты синевато-розовыми пятнами.

— Ой, что с вами делается? — воскликнул он.

Девочка посмотрела на Алёшу, потом на свои руки и с тревогой спросила:

— У меня такое же лицо?

— Да… Эти цветы, кажется, присосались к вам, как пиявки.

Она вдруг заплакала: что делать, все девочки боятся потерять красоту.