Путешествие на Запад. Том 4

Грозным строем вершины
Встают, в поднебесье торча,
И затейливо вьются
Извилины кряжей громадных.
Под отвесными скалами,
Как дорогая парча,
Разостлались лужайки
В узорах цветов ароматных.
А в глубоких ущельях
Потоки журчат по камням,
И гряда над грядой
Громоздятся крутые отроги,
И по выступам круч,
За листвою сквозят там и сям,
Вьются кольца
Проложенной в древние годы дороги.
На сосновых ветвях
Отдыхают в пути журавли,
И за ними, стремясь
Через пропасти и перевалы,
Отрываясь от скал,
Облака исчезают вдали,
Оставляя скучать
Одинокие хмурые скалы.
Блеск тяжелых плодов
Обезьян наслаждаться зовет,
И резвятся на солнце
Олени, цветы приминая,
Где-то птица Луань
Свой пронзительный крик издает,
И протяжною жалобой
Иволга вторит лесная,
Хорошо здесь весною!
Одетые в розовый дым,
Каждый год в красоте
Состязаются персик и слива.
Хорошо здесь и летом:
Зеленым убранством своим
Спорит вяз многодумный
С густой, остролистою ивой.
В золотую парчу
Все одето осенней порой,
Белым снегом зимой
Все покрыто, как пухлою ватой.
Круглый год восхищаются
Путники этой горой –
И в рассветных лучах,
И под вечер, во мгле синеватой.
Да, чудесными видами
Не уступает она
Горной цепи Инчжоу,
Что над царством бессмертных видна!

Оба монаха любовались горными видами и вдруг заметили с вершины горы черномазого бесенка с короткой дубинкой в руках, который пробегал прямо по ущелью, между скалами. Сунь У-кун громко окликнул его.

– Ты куда? Сейчас я схвачу тебя!

Перепуганный бесенок кувырком покатился вниз, в ущелье. Оба монаха пустились за ним вдогонку, но его и след простыл. Монахи побежали вперед еще немного и увидели пещерный дворец. Обе створки массивных мраморных ворот были плотно закрыты. Над воротами была вделана каменная плита, на которой были высечены в каллиграфическом стиле большие иероглифы. Вот что они обозначали: «Пещера Девяти кольцевых извивов на горе Коленце бамбука».

Оказывается, черномазый бесенок скрылся в пещере и успел наглухо закрыть ворота. Вбежав во внутреннее помещение, он явился к старому оборотню и доложил ему:

– Повелитель! К воротам снова подошли те двое монахов!

– А князь оборотней и львы пришли уже? – спросил его старый оборотень.

– Не видел! – отвечал бесенок. – Были только эти двое монахов. Они взобрались на самую вершину и оттуда осматривали местность. Я как увидел их, сразу же повернул назад, а они погнались за мною. Я едва успел закрыть ворота…

Старый оборотень слушал его молча, опустив голову. Вдруг слезы хлынули из его глаз.

– О горе! Горе! – завопил он. – Желтый лев погиб! Остальных моих внуков – Обезьяноподобного льва и других монахи увели в город! Как же мне теперь отомстить за такую обиду?

Тут же находились связанные Чжу Ба-цзе, правитель уезда и его сыновья, а также Танский монах. Все они жались друг к другу и молча переносили страдания. Услышав, что остальных оборотней Ша-сэн и Сунь У-кун увели в город, Чжу Ба-цзе очень обрадовался и шепнул:

– Учитель, ничего не бойся! И ты, правитель, не грусти. Мой старший брат одержал победу! Он поймал всех оборотней и скоро явится сюда выручать нас!

Не успел он договорить, как старый оборотень стал звать:

– Эй, слуги! Оставайтесь здесь и хорошенько стерегите их, а я тем временем пойду схвачу этих двух монахов, чтобы заодно и их проучить!

И вот он в чем был, в том и пошел, ничего не надел на себя, даже никакого оружия не взял. Подойдя к выходу, он услышал, как бранится Сунь У-кун. Распахнув ворота он, не говоря ни слова, бросился прямо на Великого Мудреца. Тот начал отбиваться своим посохом, нанося удары оборотню по голове. Ша-сэн стал вращать колесом свой волшебный посох и тоже принялся бить врага. Тут оборотень покачал головой и у него сразу же выросло восемь голов: четыре слева, четыре справа. Все они разом разинули огромные пасти, вцепились в Сунь У-куна и в Ша-сэна и поволокли их в пещеру.

– Подать сюда веревки! – заорал старый оборотень.