Путешествие на Запад. ТОМ III

…было три благодатной страны устроителя,
Три древнейших над нами правителя;
Вслед за ними народом правили
Мудрых пять императоров,
Создававших законы и правила.
Яо и Шунь воцарились храбрые,
Свой престол до небес возвысили.
Юй и Тан дали отдых жителям,
Мирной жизнью их дни насытили.
Чэнь и Чжоу тот покой нарушили:
Разделили землю единую
Меж наследниками непослушными,
Сыновьями своими недружными,
Жаждой власти и славы томимыми.
Притеснять стали слабых сильные,
Называть себя государями.
Восемнадцать царьков-правителей
Над собою двенадцать поставили,
Ненадолго тех, коих обидели,
И народ свой в покое оставили.
Поделить не сумевши конницу,
Вновь вступили в распрю жестокую;
Вновь в набат ударили звонницы,
Вновь копыта коней зацокали,
И страна огласилась воплями.
В той борьбе уцелели храбрейшие:
Семь храбрейших бились за первенство,
Шесть из них покорились сильнейшему,
Поклялись ему в дружбе-верности.
Царство Цинь себя в битвах прославило,
Остальные царства возглавило.
Знаменитые гунны-правители
Лу и Пэй, хоть и рода небесного,
Обрели себе славу нелестную:
Много горя при них увидели
Городов и селений жители.
Вслед за ним единовластие
И законов с ним почитание
Воцарились при Ханьской династии
С первых лет ее основания.
Сыма Цянь в династию Ханьскую
Возвеличил страну китайскую,
И при Цзинях, гласят предания,
Вновь она раздиралась распрями.
На двенадцать царств, южных и северных,
Разделилась вновь наша империя.
Но не все они были равными:
Сунь и Цы, Лянь и Чэнь из двенадцати
Оказались самыми главными.
Так, до славной Суйской династии,
Да и после ее воцарения,
Жили в горестях поколения.
Жизнь двора протекала в праздности
И в беспутных забавах и празднествах,
Но не видел народ облегчения,
Знал лишь горе одно да лишения,
Знал он муку одну – не радости.
Из рода Ли теперь наши правители
И зовется империя – Танскою.
Днесь почиет в горней обители
Основатель этой династии.
Сын его над страною властвует.
Носит имя Ши-минь правитель сей,
Самый мудрый из покровителей,
Самый добрый из попечителей.
Реки вновь при нем стали лазурными,
Океаны смирились бурные.
Отдыхая от гнета воителей,
От безумных утех расточителей,
Вся страна, весь народ – свидетели
Беспримерной его добродетели.
Вдруг пришла к нам беда негаданно:
Как от горя такого скроешься?
Недалеко от города главного
Объявился дракон-чудовище.
Обладал он силою дивною,
Владел чарами он могучими,
Повелевал он дождями-ливнями,
Повелевал грозовыми тучами.
Он отвел дожди благодатные
От страны нашей, жаждой мучимой,
И наслал на нас злую засуху.
По закону нелицеприятному
За проказы свои несуразные
Смертью должен был быть наказан он.
Как-то ночью Ши-миню приснился он,
Как воочью, Ши-миню явился он,
В злодеяньях своих покаялся,
Умоляя царя о милости
Обещал ему тот прощение
И от смертных мук избавление.
На заре царь призвал мужа верного,
Друга мудрого, нелицемерного,
И в советах своих и в решениях –
Принял царь сановника ласково.
За беседою неторопливою,
Над доскою склонившись шахматной,
Время утреннее провели они.
Сон сморил вдруг советника царского;
Тут на ложе, парчою застланном,
Он прилег отдохнуть, и тотчас же
В сновиденье узрел чудовище.
Но, поддавшись сомненью минутному,
Мудрый муж тот дракона лютого
Предал смерти рукою властною.