Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль»

В первый раз я ходил в тот лес, где находились эти планарии, с одним старым португальским священником; он же взял меня с собой на охоту. Мы спустили в чащу леса нескольких собак, а сами терпеливо ждали, не выбежит ли какой-нибудь зверь, и стреляли в него, как только он появлялся.

С нами был сын соседнего фермера – настоящий дикий бразильский юноша. Одет он был в изорванную старую рубашку и панталоны; шапки на нем не было; за плечами старинное ружье; за поясом широкий нож.

Здесь все носят с собою ножи, и это почти необходимо в лесу, где приходится то и дело прочищать себе дорогу среди ползучих растений. Зато частые убийства, я думаю, приходится объяснять именно тем, что нож всегда под рукою у бразильцев. И владеют они им изумительно искусно. Они бросают нож в цель на значительном расстоянии так метко и сильно, что издалека наносят смертельные раны. Я видел много мальчиков, практиковавшихся в этом искусстве ради забавы: ловкость, с которой они попадали в воткнутую в землю палку, доказывала, что впоследствии они сумеют справиться и с более серьезным делом.

Накануне мой товарищ убил двух больших бородатых обезьян. У обезьян этих изумительно цепкий хвост; конец их хвоста способен выдержать всю тяжесть тела животного даже после его смерти. Одна из убитых обезьян так и осталась крепко повисшей на ветке, и нужно было срубить большое дерево, чтобы ее достать. Это быстро было исполнено, и дерево вместе с обезьяной со страшным треском рухнуло на землю.

Кроме обезьян мы в этот день убили много мелких зеленых попугаев и несколько туканов. Таким образом, знакомство с португальским патером оказалось для меня довольно выгодным, тем более что в другой раз он подарил мне великолепный экземпляр ягуарунди.

Вероятно, всякий слыхал о красоте окрестностей Ботофого. Дом, в котором я жил, стоял у подножия знаменитой горы Корковадо. Крутые конические холмы весьма характерны для гнейсовых гранитов. Нет ничего более поразительного, чем эти громадные массы голого камня, неожиданно поднимающиеся среди самой роскошной растительности.

Я часто с большим интересом наблюдал облака, которые шли с моря и располагались сплошною грядой как раз у вершины Корковадо. Эта гора, скрытая облаками, как и другие горы в таких случаях, казалась несравненно выше своей настоящей высоты – всего 2800 футов. Один метеоролог рассказывает, что ему случалось видеть, как облака, несмотря на сильный ветер, точно приклеивались к верхушке горы. Здесь в подобных случаях можно было видеть, как облако обвивалось вокруг вершины и быстро проходило мимо нее, нимало не уменьшаясь и не увеличиваясь в объеме.

Погода в мае и июне, то есть в начале зимы, была великолепная. Средняя температура, по наблюдениям, производившимся в 9 часов утра и вечера, равнялась 22°. Часто шел проливной дождь, но южный ветер скоро осушал дороги. Однажды гроза продолжалась шесть часов, и дождя выпало 1,6 дюйма. Когда эта гроза проходила над лесами, окружающими Корковадо, капли дождя, ударяясь о бесчисленное множество листьев, производили такой шум, что его можно было слышать за четверть мили; шум этот напоминал грохот большого водопада. После очень жарких дней бывало удивительно приятно сидеть вечером в саду и следить за тем, как сумерки переходят в ночь.

В этих краях природа избирает своих певцов среди гораздо более скромных исполнителей, чем в Европе. Маленькая древесная лягушка сидит на кустике травы, над самой поверхностью воды, и затягивает песенку. Если собирается несколько лягушек вместе, то они поют в лад на разные голоса. Мне стоило большого труда поймать древесную лягушку. У нее на концах пальцев имеются маленькие присоски, и оказалось, что она может ползать по стеклянной пластинке, поставленной совершенно отвесно. Разнообразные цикады и сверчки поднимают неумолкаемый пронзительный крик, который на расстоянии вовсе не кажется неприятным. Каждый вечер, как только смеркалось, начинался этот большой концерт, и я нередко сидел и слушал его до тех пор, пока мое внимание не отвлекало какое-нибудь интересное насекомое, пролетавшее мимо.