Путешествие парижанина вокруг света

Молодой человек, одетый в изысканный европейский костюм, бежал впереди всех. Ему было двадцать три — двадцать четыре года, не более.

— Это Кандиотти, — сказал вполголоса Флажоле, — один из главарей восстания. Только бы он не погиб в этом деле; было бы жаль… Смелый и отважный юноша, мил и любезен, как парижанин, и владеет многомиллионным состоянием.

Кандиотти узнал Флажоле и приветствовал его дружеским жестом руки. Между тем толпа прибывала с каждой минутой и добежала уже до casa (дома) Ириондо, который намеревалась сейчас же взять штурмом.

Но входная дверь была тяжелая. Повстанцы стали разбивать ее топорами и ружейными прикладами, тогда как другие открыли беглый огонь по фасаду и плотно закрытым окнам.

В тот момент, когда дверь готова была поддаться, она вдруг широко раскрылась и на улицу хлынул целый поток света от факелов, которые держали в руках с дюжину пеонов, неподвижно выстроившихся в сенях, подобно статистам на сцене.

Все они были безоружны. Колорадосы готовы уже были броситься в широкие сени, когда неожиданное видение остановило их. Перед ними появилась девушка с горевшими от возбуждения глазами. Гордая и спокойная, со скрещенными на груди руками, она стояла перед толпой инсургентов.

— Что вам нужно? — спросила она, когда шум и гам разом стихли.

— Ириондо! Предатель должен умереть! — крикнул чей-то возбужденный голос.

— Кто смеет говорить, что Ириондо предатель? — в порыве гнева воскликнула девушка, гордо закинув голову.

— Я! — крикнул тот же голос. — Я требую его смерти!

— Ты, Педро?.. Ты, которого мой отец спас от presidios (суда)!

— Так умри же и ты, змея! — крикнул освирепевший метис, стреляя прямо в упор в девушку.

Перед ними появлюсь девушка с горевшими от возбуждения глазами.

Крик негодования и отвращения вырвался у толпы. Быстрее молнии Кандиотти успел ударить по револьверу в тот момент, когда раздался выстрел, затем саблей плашмя ударил по лицу негодяя.

— Друзья, обезоружьте его!

Четверо дюжих колорадос повалили ошеломленного и окровавленного метиса и вырвали у него нож и револьвер.

— Уходи, негодяй, мы воюем с мужчинами, а не с беззащитными и безоружными женщинами!.. Мерзавец, осмелившийся поднять руку на женщину, не должен позорить своим присутствием ряды доблестных патриотов! — сказал Кандиотти. — Уходи!

Шатаясь как пьяный, окровавленный метис поднялся на ноги и поплелся куда-то в сторону.

— А теперь, дитя мое, — обратился Кандиотти к девушке, — не противься больше воле народа; это было бы безумием. Дорогу, сеньорита! Колорадосы Санта-Фе требуют выдачи губернатора Ириондо!

— Нет! Вы не найдете моего отца! Нет, сеньор Кандиотти… я этого не хочу! Вы не можете требовать этого от меня! Пощадите! Заклинаю вас именем вашей матери!

При этих словах молодой человек вложил свою саблю в ножны и почтительно обнажил голову, затем осторожно отстранил девушку, у которой ноги подкашивались, и, оставшись возле нее, пропустил мимо себя своих сообщников.

Вся эта сцена продолжалась около десяти минут, и, когда взбунтовавшиеся вошли без шума и криков в стройном порядке в жилище губернатора, которое обыскали до последних углов, Ириондо уже в нем не было. Он мог теперь бежать через сад вместе с капитаном Барриасом в коллегию иезуитов и найти себе там убежище в то время, когда дочь его препиралась с восставшими.

Поиски, произведенные впоследствии в священном жилище отцов иезуитов, не обнаружили в нем присутствия губернатора. А между тем Ириондо просидел сорок восемь часов без пищи под главным алтарем и ожидал в смертельной тревоге, когда наконец успокоятся восставшие. Инсургенты, не найдя его ни в доме, ни у иезуитов, подумали, что он, быть может, укрылся в Кабильдо. В этот момент на площадь выехал конный отряд, прибывший сюда со стороны пасо Санта Томо, и проехал перед тюрьмой.

Другой отряд пеших людей, тех, которых Буало и Фрике встретили тотчас по прибытии, также вступал на площадь, но с противоположной стороны, с той, где находилась casa del gobernador. Все три отряда соединились, и крики «Muere el Traidor!» раздались снова.

Затем все эти люди, опьяненные от всевластия и крепкой каньи, устремились на кабильдо, находившееся почти напротив дома губернатора.

Большие средние ворота были крепко заперты. Кандиотти смело приблизился, приставил свой пистолет к замку и четыре раза подряд выстрелил в упор, чтобы взломать замок.

Не успел он выстрелить еще раз, как ворота точно так же сами широко распахнулись, как и двери дома Ириондо, и команда «Пли!» огласила сводчатый коридор, который тотчас же осветился пороховым огнем; целый ураган картечи и пуль полетел в осаждающих.

Кандиотти и Итуррассо упали одними из первых, за ними около сотни их товарищей. Вся площадь покрылась дымом. Предсмертный хрип слился со стонами и воплями раненых и криком ярости уцелевших.

Пораженные, но не смущенные этой неожиданностью, колорадос наугад отвечали осажденным и с ножами наготове устремились в темный ход на отряд guardia provincial, засевший в кабильдо.