Путешествие парижанина вокруг света

Пользуясь этой минутой затишья, экипаж спешит снова зарядить митральезу. Винт по-прежнему не работает.

— Ах ты голь перекатная! — ворчит Ивон. — Ведь ни одного клочочка холста у них нет, у этих черных чучел!

— А ты помалкивай! Ты мне не говори о них под руку!

— Ну, еще надо посмотреть, старина! — весело крикнул тоненький, звонкий голосок с несомненным парижским акцентом. — Вы не шутите с паром: пар иногда — дело великое!

Тот, кому принадлежал этот звонкий голос, был маленький истопник, нагой до пояса, как и все судовые кочегары; маленький, худенький, он появился из люка с забавным проворством игрушечного чертика, выскакивающего из коробки, и предстал перед командиром с почтительным видом и вместе с тем безбоязненным и смелым. Это был тот самый мальчуган, который недавно, отлучившись на минуту из кочегарки, оказал рулевому Пьеру такую своевременную услугу, уложив выстрелом из револьвера душившего его туземца.

— Что тебе надо? — спросил его мичман.

— Я там скоро состарюсь, командир, — сказал мальчуган, указывая на люк, ведущий в топку, — мне там делать нечего, раз наш винт не вертится!

— Ну и что же? — несколько резко спросил офицер.

— Что? — нимало не смущаясь, повторил мальчуган. — Я хотел бы настоящей работы!

— Работы! Какой?

— Это, кажется, нехитро угадать, — засмеялся мальчуган, — я хотел бы нырнуть разочек да перекинуться парой слов с нашим винтом: чего он там заартачился?

— Прекрасно! Ты — отважный парень! Иди!

— Слушаю-с! Раз, два, три! Гоп! — Недолго думая мальчуган ухватился обеими руками за перила и одним прыжком кинулся в воду с легкостью профессионального ныряльщика.

— Молодчина! — послышались похвалы матросов. — Смелый мальчишка!

Туземцы, с минуту ошеломленные и недоумевающие, снова устремились вперед. Мальчуган все еще под водой. Но вот наконец, точно буек, показывается над поверхностью его голова с белокурыми кудряшками.

— Готово, ребятушки! — кричит он. — Да здравствует республика! Киньте мне какой-нибудь конец, живо!

Винт начал работать. Матросы кинули канат, и мальчик стал проворно взбираться наверх. Вдруг тяжелый осколок пироги ударил его по голове.

Оглушенный ударом, он выпустил канат и скрылся под водой. Громкий крик вырвался из уст матросов, но в тот же момент кто-то грузный бросился в воду. Это был человек в белом шлеме, тот, которого командир называл Андре; он хотел спасти отважного мальчишку.

Между тем чернокожие начали стягивать свои ряды вокруг судна, поведение их снова стало угрожающим; вся река была покрыта их пирогами, за которыми они прятались, как за плавучими баррикадами.

Все это происходило гораздо быстрее, чем можно рассказать. Но секунды кажутся часами во время напряженного ожидания: ни мальчик, ни его спаситель еще не появлялись над поверхностью. Между тем судно начинает поворачиваться.

Наконец вот они! Андре одной рукой поддерживает лишившегося чувств паренька, другой подхватывает кинутый ему конец.

— Смелей! — кричат ему сверху.

Но — увы! Винт снова перестал работать; окончательно ли повредил его толчок или опять цепкие водоросли, замотавшись за него, мешали ему вращаться, но только в тот момент, когда шлюп стал неуправляем, течение, легко подхватив его, как перо, быстро понесло вниз. В одно мгновение судно пробило линию преграждавших ему отступление пирог, одни разбив, другие затопив, и в несколько минут совершенно скрылось из вида. Разозленные туземцы после минутной растерянности набросились на двух белых, один из которых только что начал приходить в себя, а другой терял сознание от потери сил. То, что их не унесло течением вслед за судном, объясняется тем, что река в этом месте образовала луку и в том месте, где находились несчастные, течение было далеко не так сильно и быстро, как там, где очутился шлюп, маневрируя с целью отступления.

Теперь битва окончилась, и на долю голодных крокодилов осталось такое количество живых и мертвых, что тут же началась дикая оргия этих чудовищ. Напуганные сперва шумом выстрелов и воем чернокожих, крокодилы, притаившиеся на время в воде и зарослях, теперь жадно набросились на живых и убитых. Те, кто еще не лишился возможности двигаться, увертывались от их страшных зубов; наши белые друзья не раз чувствовали, как их задевали твердые шероховатые щитки, покрывающие туловища этих земноводных, громадные пасти с шумом захлопывались над телами умирающих чернокожих.

Тем временем мальчуган совершенно очнулся и поплыл как рыба, окруженный со всех сторон целой сворой воющих осиебов, сомкнувшихся кольцом вокруг него. Несмотря на это, юный герой бодро плыл вперед, поддерживая выбившегося из сил и задыхающегося Андре.

— Эй, вы, там, немытые рожи! Разве вы не можете помочь мне, вместо того чтобы пялить на меня ваши бессмысленные буркалы! — крикнул он туземцам и, обращаясь к своему невольному товарищу, попросил его: — Ах, Андре, теперь не время закатывать глаза… Ну-ка… продержитесь немного… А хорошо мы с вами выкупались! Можно прямо сказать: выполоскались!..

— Бикондо! Бикондо! — заревели между тем чернокожие. Это означало: съесть! съесть!