Путешествие парижанина вокруг света

— Капитан первого ранга де Вальпре, командир «Молнии», просит капитана Мариуса Казавана прибыть на его судно.

Спустя всего несколько минут маленькая шлюпка с коммерческого судна пристала к сходне «Молнии» и капитан, проворно взбежав по лесенке, подошел к командиру и остановился перед ним в почтительной позе.

Это был здоровый, плотно сложенный молодой человек с умным и решительным лицом, смуглый, черноволосый, с быстрыми блестящими глазами и ослепительно-белыми зубами. Широкоплечий, среднего роста, с изящными, но сильными руками, лет тридцати пяти, капитан Мариус Казаван был, что называется, красивым и привлекательным мужчиной. Его открытое лицо и честный смелый взгляд сразу располагали в его пользу; впечатление, произведенное им на всех, было самое наилучшее.

— Я рад вас видеть, капитан! — встретил его командир «Молнии».

— Помилуйте, весьма польщен, — отозвался гость, — могу ли узнать, чем могу вам служить?

— Каким образом, скажите, идя из Кейптауна на Кубу, мы встретились здесь, у африканских берегов? — спросил без дальнейших околичностей капитан де Вальпре.

— Боже мой, командир, это весьма просто! Продав в Капской колонии товар из Манчестера и купив пустяки после банкротства Велера и Вильсона, я пребывал в нерешительности, чем окупить мой обратный рейс, как вдруг узнаю, что компания Брандер-Кумминг тоже ликвидирует свои дела по сахарозаводскому предприятию. Недолго думая я скупил у них за наличные все оборудование трех рафинадных заводов, погрузил все это на «Рону» и отправился перепродавать это железо сеньору Рафаэлю Кальдерону на Кубе. А так как я спешу, то и решил воспользоваться южно-атлантическим течением, которое должно привести меня к экваториальному течению… Теперь вы сами знаете мой маршрут… Мы, парусные, должны пользоваться всем, чем можно.

— Это правда, милейший! — несколько необдуманно вставил доктор.

— Прекрасно, капитан, вы, как вижу, отлично знаете коммерческое дело! — проговорил де Вальпре. — Но скажите, не повстречали ли вы случайно на своем пути разбитое судно с разбитыми бортами, со сломанной мачтой, казавшееся с виду игралищем волн, но на самом деле уходившее быстрее всякого парохода!

— Я действительно встретил это судно, командир, — ответил, не колеблясь ни минуты, Казаван, чело которого несколько омрачилось. — Оно чуть было не наткнулось на меня ночью. Я не трус, я марселец и настоящий моряк… вы понимаете, но признаюсь, при этой встрече дрожал, как ребенок. Ночь была темная, а этот винтовой понтон шел как будто к берегу. Он даже задел нас; малейший ложный поворот руля, и мы пошли бы ко дну! Я как сейчас слышу шум его винта!

— И это все? Не правда ли?

— Хм, командир, что же вы хотите?! Если бы у меня были орудия и снаряды, то я, быть может, угостил бы его, но меня ждет сеньор Рафаэль Кальдерон… он ждет…

Капитан, проворно взбежав по лесенке, подошел к командиру и остановился перед ним в почтительной позе.

— Свое железо? Да?

— Да!

— И вы спешите?

— Не более чем обыкновенно, командир, но задерживаться в пути мне нет расчета. Если вы пожелаете почтить «Рону» своим посещением… я буду счастлив!

— Благодарю, капитан Казаван! Прощайте!

— Прощайте, командир! — сказал Мариус, откланиваясь по-военному.

— Какой отвратительный делец, — пробормотал капитан де Вальпре, в то время как командир «Роны» возвращался на свое судно.

— Что же вы хотите? Ведь недаром же они называются купцами, эти капитаны торговых судов, и мой земляк, как видно, не упускает из виду своих интересов!

— Черт возьми! Ваш земляк, как вы называете его, доктор, — настоящий мошенник, чтобы не сказать сообщник того негодяя, которого мы преследуем! Вот что я скажу!

— Ах, командир, как вы можете так говорить?!

— Я, право, не знаю, что меня удерживает произвести сейчас же обыск на его судне… Вероятно, опасение упустить добычу, погнавшись за тенью. Этот господин, по-видимому, сказал мне правду, что касается его самого, но, наверное, лгал о своей мнимой встрече со вчерашним понтоном.

Между тем «Рона», накренившись, снова салютовала своим флагом крейсеру и понеслась с быстротой птицы к северу. «Молния» же пошла по направлению к берегам Америки. Вернувшись на свое судно, Мариус Казаван спустился в просторную каюту, куда вошел, не постучав в дверь.

У стола сидел человек, опустивший голову на руки и погруженный в глубокое раздумье. Приход Казавана заставил его очнуться. Это был американец, капитан Флаксхан, командир невольничьего судна.

— Сделано? — спросил он.

— Сделано!

— Они ничего не подозревают?

— Ничего. Да кто же, черт возьми, кроме самого черта, нашего покровителя, может предположить, что у нас четыреста душ негров вместо железа, что менее чем за восемь часов пострадавший понтон, плясавший на волнах, стал превосходным трехмачтовым судном «Роной», что бортовые заграждения и мачты со всей оснасткой, точно по мановению волшебного жезла, выросли на нем и что, наконец, утварь и оборудование рафинадных заводов состоят из мяса и костей, а не из железа?!