Путешествие парижанки в Лхасу (с илл. В.Э.Брагинского)

Монахи представляли для нас значительно большую опасность, чем простые крестьяне, так как, если последние редко покидают свои жилища и знают очень мало о мире, раскинувшемся по другую сторону гор, опоясывающих линию горизонта, ламы любого ранга являются неутомимыми путешественниками. В ходе своих странствий они встречают множество вещей и людей, включая пилингов, и накапливают немало знаний, некоторые из которых могли бы нам повредить. Одним словом, в наших интересах было остерегаться их проницательности.

Продолжая двигаться дальше, мы вышли на опушку леса. В этом месте земля была распахана, и наша тропа чрезвычайно сузилась; справа от нас она жалась к оградам, окружавшим поля, и резко обрывалась левее на крутом склоне, нависшем над местностью, прилегавшей к реке, которую было невозможно разглядеть в темноте.

Костры померкли, и мы поняли по их неясным отблескам, что они находятся далеко от нас. Тем не менее мы продолжали хранить молчание.

Показались нечеткие очертания стен, которые могли принадлежать монастырским зданиям, и ради предосторожности мы решили остановиться и подождать до рассвета, чтобы не сбиться с пути в окрестностях гомпа и не привлечь к себе внимания собак, блуждая поблизости от монастыря.

Резкий северный ветер разбивался о небольшой утес, на который мы взобрались, и скала немного прикрывала нас от ветра с одной стороны. Лучшего пристанища, увы, найти не удалось.

Наш ужин состоял из горстки тсампа и глотка припасенной мной воды.

Затем мы улеглись на землю, чтобы немного отдохнуть. Из-за острых камней, которыми была усеяна затвердевшая от мороза земля, наше ложе было поистине аскетическим. Тем не менее я вскоре уснула, прижимая к себе под платьем резиновую грелку, вовсе не для того, чтобы она меня согревала, а для того, чтобы не дать заключенной в ней жидкости замерзнуть и иметь возможность утолить жажду при пробуждении. Таким образом, мы как бы поменялись с грелкой ролями.

Утреннее солнце осветило монастырь в нескольких шагах от нас и совершенно не с той стороны, как я предполагала накануне. Мы быстро прошли вдоль его стен, стремясь поскорее найти надежное укрытие. Один из местных начальников в нарядном костюме, восседавший на лошади с роскошной упряжью, повстречался нам в начале дороги, ведущей в Батанг. Он безучастно посмотрел на нас, не сказав ни слова.

В окрестностях гомпа не нашлось ни единого уголка, где я могла бы укрыться, пока Йонгден будет ходить за покупками.

Наша дорога спускалась в узкую долину, где струился небольшой приток Наг-Чу. По его берегам раскинулось немало усадеб и мельниц. С нами поравнялся торговый караван, шедший из Лхасы, и тропу заполнили мулы, навьюченные тюками с товаром. Нас окружили люди. Мы были вынуждены продолжать свой путь, хотя было крайне досадно удаляться от монастыря в то время, когда срочно требовалось пополнить запас продовольствия.

Наконец, когда мы миновали долину, я обнаружила большое, еще не возделанное поле, заросшее кустами. Я оставалась там в течение нескольких часов, спрятавшись в зарослях и читая тибетский философский трактат. Когда Йонгден вернулся, нагруженный как мул, мы закатили поистине лукуллов пир, приготовив суп из репы и пшеничной муки. Затем, засыпав свои амбаги[57] сухими абрикосами, мы весело двинулись в путь, продолжая жевать десерт на ходу.

Во второй половине дня мы снова оказались в лесистой местности, где повстречались с группой паломников, которые брели вдоль дороги. Они входили в состав большого отряда, насчитывавшего по меньшей мере пятьдесят человек. Немного дальше мы столкнулись с их авангардом; странники кипятили чай в котелках величиной с бочку.

Они надолго задержали Йонгдена: одни просили предсказать им будущее, другие обращались к нему за советами но поводу того, как следует себя вести, чтобы добиться успеха в различных начинаниях. Многие добивались его благословения.

Я села на землю и забавлялась, наблюдая за действиями и движениями этих взрослых детей. Лама и верующие держались крайне серьезно, но внезапные шутки и неожиданные замечания, высказанные вслух, неизбежно вызывали смех и приводили всю группу в хорошее расположение духа, которое действовало заразительно; веселый нрав тибетцев приятно скрашивает жизнь в этой стране.

На закате мы оказались в сумрачном лесу с гигантскими деревьями. Тропа по-прежнему была удобной, и я решила идти по ней, пока хватит сил, так как из-за паломников мы потеряли много времени.

Спускаясь к оврагу, по дну которого бежал ручей, я заметила на середине дороги нечто вроде свертка. Подойдя ближе, я увидела, что это старый чепец из кожи ягненка, какие носят женщины в местности Кхам.

Йонгден поднял шляпу железным наконечником своего посоха и отбросил в сторону. Она отлетела недалеко, порхнув, словно птица, и приземлилась на поваленный ствол огромного дерева.

Во мне шевельнулось странное предчувствие, что этот гнусный засаленный головной убор вскоре должен мне пригодиться; повинуясь подсознательному чувству, я сошла с тропы и отправилась на поиски шапки.