Путешествие по Я-Мирам

– Ну почему же, моя дорогая леди, вот вам, пожалуйста, еще стикеры для одежды «42 размер», наклейте их на свои платья, вот Весы Довольства Собой – они всегда показывают 50 кг…

– Стоп, стоп, но как это все изменит мое тело?

– Слава Богу, никак! А зачем же менять такое замечательное тело? Тело, которое бегает на работу и с работы, носится за бабочками, танцует рок-н-рол, получает удовольствие от шоколада и наслаждается уединением с возлюбленным! И не думайте, милочка, и не думайте!!!

Три жизни

Я стою привязанная крепкими канатами к высокому столбу. Поленья сложены у моих ног в высокую поленницу. Моя рыжая грива полощется на ветру, мое порванное черное платье оголило плечо. Мои, когда-то пронзительно красивые, зеленые глаза полны мольбы. Мольбы не о прощении. Кто вы такие, смертные людишки, чтобы прощать или казнить меня. Муравьиной доли моего могущества хватит, чтобы порвать канаты, отвести глаза стражникам, внушить вам всем любовь к пленнице.… Нет, не вам казнить меня иль миловать. И Суда Высшего я не жду. Не верю в возможность вымолить у него прощение.… Есть суд, непримиримый, не подкупный. Мой личный суд. Я, рыжая ведьма Окана, я осуждаю себя на смерть за непреднамеренное убийство невинной души, ребенка, которого убивать не хотела. О непреднамеренности своей свидетельствую, не для смягчения приговора, а исключительно для подтверждения своей объективности. Не мне с силою, данной мне Высшим, прикидываться жертвой обстоятельств. Я не хотела его смерти, но убила. Убила и должна понести наказание. Так не тяните же, смертные! Зажигайте! Не опалит ваш жалкий костерок моей души, давно сгорела она без остатка в пламени ненависти. Ненависти к детоубийце, к богомерзкой твари, к себе.

Какая красивая ведьма… О, Господи, какая красивая. Почему.… Почему именно мне выпало поднести факел к поленнице. Я не смогу. Не смогу убить ее. Она так красива. О, отец-инквизитор, конечно знаю. Знаю, что она враг рода человеческого, что мерзка и опасна, что ядовитое зелье ее взгляда каждую минуту проникает в сердца невинных овец Господа. Да, отец —инквизитор, конечно, сейчас подожгу… Но как же она красива. Если бы полоснуть мечом по канатам, схватить девчонку, вспрыгнуть на коня… Стражники не успеют натянуть тетивы, как мы уже будем далеко. Нет, домой нельзя, там станут искать в первую очередь. В лес, в тайную избушку, о ней никто не знает. И там… О, это плечо… Почему же у нее такая белая кожа… Там я смогу… ДА, ДА ОТЕЦ-ИНКВИЗИТОР, Я УЖЕ ПОДЖИГАЮ. А там, в тайном укрытии, в глубине леса, я сорву с нее остатки порванного платья, подниму ее на руки. Легкую, до невесомости, напуганную, горячую, с горящими глазами… Я горю от желания…. Жарко, жарко, почему так жарко, и почему вдруг стало так светло? О, НЕТ!!!!! О, ДА!!!!! Ее обнаженное тело пылает в огне искупления, и мое пылает вместе с нею, в огне страсти! О любовь моя, единственная моя любовь, спасибо тебе, и прощай….

Какой странный этот молодой офицер. Он смотрит на меня, как жених смотрит на свою невесту, выводя ее из церкви после венчания. Еще не горит костер, а в глазах его уже отражается огонь. Красивый мальчик…. Эй, мальчик, зажигай! Мне будет легко умереть от твоей руки! Но что это? Почему рука твоя дрожит? Не бойся, я жажду этого огня, жажду этой смерти, этого искупления. Ну что ж…. Вот вам последнее мое волшебство. Прощай мальчик, в эту последнюю минуту я люблю тебя. Не оглядывайся так растеряно, это я толкнула тебя под руку, чтобы не было тебе страшно выполнить волю отца-инквизитора. Мою последнюю волю. О как жарко. Как горячо… Я люблю тебя, мальчик, спасибо тебе и прощай…