Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   Выбравшись на гребень хребта, мы попали в цветущие заросли золотистого рододендрона (Rhododendron chrysanthum) с примесью красного камчатского рододендрона, а также в заросли голубики и брусники и приземистые группы и заросли альпийского кедровника. Мартовская дресва 1907 г. и здесь причинила страшные опустошения, благодаря чему заросли дали местами лысины, одетые только толстым слоем ее.

   Заросли гребня, по которому мы постепенно поднимались и где прекрасно развит пояс субальпийских кустарников (его здесь можно назвать также поясом слаников {* Здесь и далее слово "сланик" употреблено в значении "стланник" -- Прим. ред., 2008 г.}), чрезвычайно резко делятся на два лагеря. По крутому утесистому склону, обращенному к Паратунке на NO, -- сплошь чистый кедровник, тогда как склон, обращенный к внутренней пади, рассекающей гору на два отрога, воды которых текут уже в р. Паратунскую Быструю, и освещенный с SW, одет вересковыми тундрочками с редкими лишь группами слаников. Местами земля по мелкой каменной осыпи сплошь одета густым ковром плотно прижатых к почве азалей (Loiseleuria procumbens), с обильными ярко-розовыми цветочками, и густыми туфами диапенсии (Diapensia lapponica). Пейзаж интересен еще тем, что сильный дующий здесь ветер колышет заросли кедровника, как поле ржи, и пригибает их к земле.

   За этим гребнем открывается обширный амфитеатр с большим снеговым полем и глубокой на середине чашей (жители так и говорят: "чашей"), теперь еще почти доверху наполненной снегом. В амфитеатре летом тундра и невидимое теперь из-за снега озерко; в нижней части амфитеатра пробиваются субальпийские луговины, характерные по смеси чисто альпийских растений с растениями лесного пояса (только травы).

   По другую сторону амфитеатра, воды которого сбегают в упомянутую уже глубокую и узкую падь, где мы спугнули парочку игравших медведей, идет новый, гораздо более высокий гребень, очень узкий и доверху заросший кедровником. С его зубцов мы могли на большое расстояние обозреть долину Паратунской Быстрой с расположенными в ней березняками и лугами. Видно и впадающую в долину Быстрой Начикинскую падь, т. е. узкую долину, по которой легко через удобную низкую седловину пробраться в бассейн Большой реки, на берега Начикинского озера. Падь Быстрой имеет на глаз значительно более крутое падение, чем долина Паратунки. Среди последней ниже устья Быстрой видна вдалеке обширная равнина бывшего сел. Николаевского, окруженная кольцом березняков, среди которых пестрят еще луговые тундрочки. Ближе хорошо видно Паратунское озеро и даже маленькие озерки увала. Далее выделяется долина р. Авачи, а за ней густоснежный хребет Коряцкой сопки.

   На самую вершину мы не пошли, занявшись ботаническими сборами и наблюдениями; затем перевалили через гребень амфитеатра и попали в верхнюю часть Широкой пади, бороздящей гору широкой белой лентой от самой вершины до основания. По ее снегу мы и стали спускаться. В пади, на месте, где сливаются два снеговых потока, из двух сливающихся вместе верхних падей образовался большой выпуклый бугор, похожий на ледник с залежами дресвы сверху. По словам жителей, эта часть Широкой пади никогда не обтаивает. Немного пониже, в устье круто падающего слева ручья, попался толстый снеговой мост, одетый мощным слоем дресвы.

   Затем мы понемногу оставили область альпийских растений, перешли со снега на груды гальки и дресвы по берегу выбегающей из-под снега речки (один из истоков верхней Микижиной), затем пробились через гряду ольховника и снова вошли в березовый лес, чтобы пересечь увал и вернуться домой. Ветер, очень сильный наверху, почти сдувавший нас с гребня, по словам работавшего внизу на тундре Раменского, там совершенно отсутствовал.

   Одним из интереснейших наблюдений этого дня было открытие на Зайкином мысу ледникового цирка, или каре, т. е. ясного указания на существование здесь некогда ледника; ранее, во время экскурсий на Каримчину, мы уже видели ледниковые терраски у подножия Бархатной сопки и гор выше Зайкина мыса. Форма долины выше устья Каримчиной, образующая так называемый "трог", давала также ясное указание на ложе того ледника, который мог наворотить моренный увал, заканчивающийся так эффектно у Микижиной.