Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   Весна в этом году ранняя благодаря главным образом малоснежной зиме. Теперь снега совсем мало, и то лишь на более высоких вершинах, по глубоким овражкам и под обрывами. Растительность развернулась еще слабо.

   У новой стоянки есть и по склонам горы Зеркало, и в других высотах ниже по течению над берегом реки небольшие обнажения; все это -- глинистый сланец, сильно разрушенный, с частыми кремневыми прослойками; нередко он превращен в щебенку. Остальные склоны по сланцу одеты толстым слоем железистого песка, дерн негустой и местами пересыпан дресвой.

   Станцию я установил повыше лагеря, у большой старой березы (Betula Ermani), единственной уцелевшей из всего леса. Ямки для почвенных термометров обнажили ярко-желтый песок с примесью иловатых и глинистых частиц, а у самой речки внизу, сейчас же за дерном, оказался лед.

   Все время, если прислушаться, слышен рев прибоя у Калахтырского устья (около 10 верст по прямой линии).

   27 мая мы были заняты исключительно снаряжением. В. П. Савич, поселившийся на метеорологической станции у М. П. Умарова, готовился к объезду Авачинской губы на казенной шлюпке с двумя казаками, предоставленными в наше распоряжение начальником уезда, при содействии К. Д. Логиновского. Э. К. Безайс переехал вместе со мной на стоянку и деятельно помогал в работах по снаряжению.

   28 мая, в годовщину начала работ на Камчатке, мы ездили на Калахтырское озеро, версты за четыре, собирать и пробовать нашу капковую лодку, которую до сих пор никто из наличного состава экспедиции иначе, как в виде двух тюков, не видал. Чтобы попасть на озеро, мы проехали по Калахтырской тропе версты три и свернули вдоль подножия одного из пересекающих ее увалов, идущих от Петровского кряжа к долине. У конца увала, одетого парковым лесом, мы увидели большой, наиболее широкий плес озера. Самый берег его, обрывчиками аршина на полтора, сложен из гальки и богатой перегноем лесной почвы; березы растут и на самом берегу. Лодку мы собрали без труда и оставили ее на берегу на случай каких-либо экскурсий.

   29 мая, как и в прошлом году, пришел циклон. С часа ночи подул очень сильный, шквалистый ветер, бешено рвавший палатки и нагнавший густой туман. Инструменты пришлось убрать, да и то кое-что было сброшено ветром; к счастью, все существенное не пострадало.

   Около 8 час. вечера раздвинулись на минуту тучи, и открылась убеленная свежим снегом вершина Авачинской сопки. Сильный шум моря слышен все время. Ночью на 30-е ветер утих, но с 6 час. утра возобновился, хотя 30 мая день был уже солнечным.

   Продолжаю обозрение окрестностей. На Зеркале большая площадь дерна сдвинута и сползла вниз благодаря одному из недавних землетрясений. На месте оползня обнажена сланцевая щебенка и супесь; новый дерн образуется крайне медленно.

   30 мая случилась еще беда: молодой гнедой жеребец, искусанный сорвавшимся с привязи рыжим, куда-то убежал и пропал без вести. Сколько его ни искали, не нашли, и даже осенью мы ничего не узнали об его участи. Теперь же на поиски пришлось послать и в Завойку, и в Авачу, и в перелески по Тойонской речке, что замедлило работы по снаряжению.