Путешествие по стране Руставели

Улыбаясь, Тамара ответила: "С дерзкой затеей это состязание не имеет ничего общего, нет здесь и ничего опасного. Тот, кто понимает задачу правильно и действительно настроен решительно, тот решит ее легко".

И все же рыцари настойчиво просили ее отказаться. Тут вышел вперед Руставели и сказал: "Повелительница, возьми яблоко в руку, я проткну его моей стрелой".

Двумя пальцами Тамара взяла яблоко и подняла его над головой. Все возмутились. Неужели Шота намерен стрелять?! Но он вытащил из колчана стрелу и, к всеобщему удивлению, встал перед повелительницей. Левой рукой он взял яблоко, а правой пронзил его стрелой. Тут все поняли, что Тамара задала им загадку, а Руставели ее ловко и быстро решил.

"Победил Руставели! — воскликнула царица. — Золотой венец принадлежит ему! Мои верные рыцари, я ведь вам говорила, что в этом состязании нет никакой опасности. Я поставила только условие: пронзить яблоко, но не сказала, и этого вы не заметили, с какого расстояния".

Собственноручно Тамара одела на голову поэта венец и оказала ему милость, разрешив поцеловать себе руку".

Рассказывая мне эту народную легенду, Элисо не изменяет позы. По-прежнему ее взгляд устремлен на долину, где теперь стало заметно больше света от перемещающейся по небосводу луны.

Величественно катит через долину свои воды Мтквари…

Мы делимся начатой пачкой печенья, которую я нахожу в кармане своих брюк.

На шоссе, на другом берегу, по которому мы приехали — когда это только было? — сегменты лучей фар автомобиля прощупывают темные утесы. Совсем далеко справа над одним из укрывшихся в садах крестьянских домов курится тонкий столб дыма.

…Народ окружил своего поэта многочисленными сказаниями и легендами, подобно тому как греки — Гомера. При этом народ создал легенды не только вокруг самого Шота, но и вокруг главных героев его поэмы. Особенно вокруг рыцаря Тариэла и его возлюбленной Нестан-Даред-жан. Многие строфы эпоса, иногда с совершенно различной мелодией, стали народными песнями, которые поют еще и сегодня.

Задумавшись, я через некоторое время говорю:

— Поэту, которого так любит его народ, можно позавидовать.

Шум и шорох реки сопровождает наш ночной разговор в долине. Когда бледная мгла неба начинает принимать сиреневую окраску и постепенно насыщается нежно-розовым цветом, Элисо вскакивает.

— А знаете, — восклицает она с блеском в глазах, — если уж у нас нечего есть, то почему мы должны еще и умирать от жажды! Пойдемте, поищем колодец! Ведь становится светло, может быть, теперь мы его найдем!

При слове "колодец" я вздрагиваю, невольно вспоминая колодец, в который я чуть было не провалился сегодня ночью. Пригнувшись, следую за Элисо через проходы. Вскоре мы входим на рыночную площадь Вардзии — высокое большое помещение, половину которого занимает огромный резервуар. Из отверстия в стене, булькая, течет сверкающая вода.

Взбегаем по ступенькам, ведущим к резервуару. С жадностью склоняемся над водой, черпаем ее пригоршнями и пьем…

— А теперь пойдемте! — Элисо соскакивает со стенки колодца. — Если мы нашли рынок, то теперь попадем и к городским воротам. Строгую ключницу ваш друг за это время наверняка нашел. Может быть, он уже со страхом ждет вас. Вы ведь могли умереть от голода и жажды, могли быть потрепаны летучими мышами или даже растерзаны дикими зверями…

Тбилиси. Уличная сценка

Древняя Ананурская крепость

Строительство Ингурской ГЭС

Абастумская обсерватория

Юный горец

Грузинские чабаны

Военно-Грузинская дорога

Студенты Тбилисской Академии художеств оформляют своими работами фойе драматического театра

В Грузии бывает и такое: выпал снег

Грузинский тамада

— …или истлеть в глубоком подземелье, — добавляю я.

…Неповторимо это утро, несказанно прекрасно. Мною овладевает восторженное чувство, от которого хочется кричать: обнимитесь, миллионы. Этому чувству не может противиться и Реваз. Невероятно бледный, терзаемый мрачными предчувствиями, он встречает меня у городских ворот упреками, которые я, конечно, хорошо понимаю: ночью он не спал, предпринимал всевозможные попытки для моего "спасения". Но в конце концов он перестает меня упрекать.

— До встречи в Тбилиси! — кричит мне Элисо, которая тем временем уже прошла через мост и подошла к светлой "Волге".

Задумавшись, Реваз смотрит вслед "Волге", из которой мне своим красным платком машет Элисо, пока машина не скрывается за поворотом.

Вперед, в Тбилиси! Мы садимся в наши "Жигули".

Поучительный взгляд с вершины Мтацминды

Я встаю рано, рано просыпается и Тбилиси. Мне это отчетливо видно с горы Мтацминда, на которую я поднялся с восходом солнца, не дожидаясь, пока меня туда поднимет фуникулер. Повсюду в раскинувшемся у моих ног городе бурлит деловая жизнь, гудят троллейбусы, трамваи, автобусы, электропоезда и автомобили.

₅ Только здесь, на вершине Мтацминды, у подножия телебашни, которая, как великан, возвышается надо мной в лучах восходящего солнца, мне становится ясно, что Тбилиси не просто столица, а промышленный центр республики.