Путешествие по Святой Земле в 1835 году

В 1749 году Акра была рыбачьим селеньем на грудах развалин, нося со времени своего разрушения (в 1291 г) названье Ахаль-хараб, то есть Аха разрушенная. Шейх Джезар, – имя, значащее палач, данное ему народом и признанное им самим, – этот гнуснейший из тиранов Востока, возобновил, укрепил Акру и привлек в нее торговлю. Я не буду говорить о его злодействах, превышающих всякое вероятие, они слишком известны и отвратительны. Из самого низкого происхождения, этот босниец был визирем, страшил Порту, создал Акру – и устоял против Бонапарте.

Акра имеет наружность значительной крепости. С двух сторон омывает ее море; она построена на песчаном мысе; первобытная форма ее почти квадратная; один угол квадрата обращен к морю, а другой к земле. С береговой стороны она защищена двумя рядами крепких стен. Гласис каменный, семь бастионов с башнями; рвы глубоки и широки. При мне были заняты работой передовых флешей со стороны береговой дороги. На расстоянии ближнего картечного выстрела возвышается перед Акрою песчаный холм, который может прикрыть движение осаждающих.

Над воротами вторых внутренних стен я видел изображение Венецианского льва, как в Иерусалиме. Воспоминания о крестоносцах, их самоотвержение, мгновенная слава, несчастия и, наконец, нынешнее иго Святой Земли взволновали мою душу при виде этого герба. Опустошение внутри города еще и теперь поразительно; везде видны обрушенные стены и пробитые бомбами своды. По грудам камней, среди шума работающих и толпящихся на тесных базарах, пересекая ряды навьюченных верблюдов, въехал я в Акру. Город состоит из тесных домов, соединенных сводами, и, как в Каире, почти каждая улица имеет свои ворота. Это внутреннее расположение города представляет гарнизону большие удобства для защиты, даже и по взятии неприятелем наружных укреплений, тогда каждый дом делается ретраншементом. Примеры таковой защиты возобновлялись почти при каждой осаде.

Все следы великих храмов, воздвигнутых крестоносцами: во имя Св. Иоанна, Андрея, Николая, Саввы – исчезли. Известна война венециан и генуэзцев за святые остатки Преподобного Саввы, которые были перевезены из Акры в Венецию. Можно ль удивляться после этого несчастиям крестоносцев, которые так часто забывали, что они должны быть оживлены духом милости. Все внимание мое обратил я на южную гавань: там еще видны на подводных скалах молы, остатки известной в истории Крестовых походов башни мух (tour des mouches). Эти три подводные скалы с развалинами образуют молу Акрской гавани, которая так же опасна, как и все другие на берегах Сирии. Я не хотел остановиться в тесных океллах Акры. Мой драгоман предложил мне ночлег в загородном доме бывшего Акрского паши Абдаллы, принадлежащем теперь Ибрагиму; он отстоит на полчаса пути от города и называется Эль-Бехтдже. Солнце садилось, когда мы подъезжали к Эль-Бехтдже. Мы остановились под тенью душистой фруктовой рощи у стен, которыми обнесен этот замок, пока мой драгоман поехал предупредить пашу о моем приезде. Скоро кавас паши пришел ко мне с гостеприимным приглашением, извиняясь, что сам паша не может меня встретить, потому что он уже заключился в свой гарем.

Я был приятно удивлен великолепием этого места, скрытого за грубыми стенами. Прямо из стенных ворот я взошел по мраморной лестнице на обширную террасу, всю из белого мрамора, фланкированную четырьмя роскошными киосками; посреди огромный квадратный бассейн с бьющими из него фонтанами отражал в своей воде игру погасающей зари. Внизу вокруг этой роскоши волнуются густые вершины апельсинных, лавровых и померанцевых дерев, из-за которых встают несколько стройных пальм, кипарисов и бананов. У подошвы каждого киоска дробятся обильные водометы; их грохот мешается с говором дышащих благовонием дерев. Самые дороги устланы частью мрамором, частью мозаикой. В одном из четырех киосков мне отведен был ночлег. Несмотря на мою усталость, я долго бродил, долго мечтал в этом волшебном саду, который навевает негу на все чувства; но такие мечтания отравлены воспоминаниями кровавых происшествий, прославивших долины акрские; эти горы мрамора навезены палачами народов, Джезаром и Абдаллою. Расположась с наступлением ночи на мягких диванах моего киоска, я нечувствительно предавался дремоте при грохоте водометов, – но возрастающий постепенно странный шум, который я все принимал за шум водометов, достиг наконец до такой силы, что мешал мне заснуть и раздражал мои нервы. Я решился встать: луна сияла во всем блеске; только что я растворил двери киоска, я был почти оглушен слитым кваканьем миллионов лягушек; мраморный бассейн и все другие бассейны в саду были ими наполнены. Это роскошное жилище как бы жезлом волшебника превратилось вдруг в царство лягушек. Во всю ночь я не смыкал глаз и на рассвете, не внимая никаким убеждениям кавасов паши, оставил его пышное уединение.

Глава XX Дорога от Акры в Тир