Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

23 июня ветер установился на норд-осте. Я решил подойти к бухте, которую увидел на вест-норд-весте и где была вероятность найти хорошую якорную стоянку. В шесть часов вечера мы отдали якорь на двадцати четырех саженях и песчаном грунте в полулье от берега. Я назвал ее бухтой Терней[161]. Она находится на 45° 13′ северной широты и 135° 9′ восточной долготы.

Японский парусник.

^{Гравюра. XIX в.}

Хотя бухта и открыта ветрам от оста, я имею основания полагать, что ветра никогда не дуют здесь оттуда, но следуют за направлением побережья. Грунт ее дна песчаный, и глубина постепенно уменьшается до шести саженей в одном кабельтове от берега. Прилив достигает здесь полной воды в 8 часов 15 минут в полнолуние и новолуние, повышение уровня моря — пять футов. Однако прилив и отлив не изменяют направления течения в полулье от берега. Направление того, которое мы испытывали на якорной стоянке, менялось лишь между зюйд-вестом и зюйд-остом, его наибольшая скорость составляла одну милю в час.

После отплытия из Манилы семьдесят пять дней назад мы прошли вдоль берегов острова Квельпарт, Кореи и Японии, однако эти страны населены народами, враждебными к иностранцам, что не позволило нам даже думать о заходе в их гавани. В то же время мы знали, что татары гостеприимны и наши силы достаточны, чтобы устрашить любые племена, с которыми мы могли столкнуться на берегу моря.

Мы горели нетерпением исследовать эту землю, которая занимала все наши мечты после отплытия из Франции. Это была единственная часть глобуса, которая избегла неутомимых трудов капитана Кука, и, возможно, лишь печальному происшествию, прервавшему его дни, мы были обязаны скромной честью высадиться здесь первыми.

Нас убедили, что «Кастрикум»[162] никогда не ходил вдоль побережья Татарии, и мы надеялись во время нашей экспедиции добыть новые доказательства этой истины.

Географы, которые, основываясь на сообщениях отца де Ангелиса[163] и нескольких картах японцев, нанесли на современные карты пролив Тессой и очертания острова Йессо, острова Компании и острова Штатов, настолько исказили географию этой части Азии, что необходимо положить конец всем этим старинным спорам бесспорными фактами. Широта бухты Терней — в точности та же, что и гавани Аквеиса[164], куда якобы высаживались голландцы. Читатель убедится, что их описание разительно отличается от того, что увидели мы.

Пять маленьких бухточек, словно стороны правильного многоугольника, образуют очертания этого рейда. Они отделены друг от друга холмами, до вершины покрытыми деревьями. Во Франции весна в пору своего наибольшего расцвета не может предложить столько разнообразных и ярких оттенков зелени. Хотя за все время, что мы шли вдоль этого побережья, мы не увидели ни одной пироги и ни одного огня, мы не могли допустить мысли, что страна, представляющаяся настолько плодородной и столь близко расположенная к Китаю, необитаема.

Прежде чем наши шлюпки подошли к земле, все наши подзорные трубы были обращены на нее, но мы увидели лишь оленей и медведей, которые мирно бродили по берегу моря. Это зрелище еще более усилило наше желание высадиться на берег. Не прошло и минуты, как оружие было в полной готовности, словно мы собирались обороняться от вражеского нападения. Пока мы готовились к высадке, наши матросы наловили с помощью лесок двенадцать или пятнадцать рыб семейства тресковых.

Горожанину сложно вообразить чувства мореплавателей при виде обильного улова. Все люди нуждаются в свежем продовольствии, и самая невкусная свежая пища намного полезнее для здоровья, чем наилучшая солонина.

Я отдал приказ немедленно запереть всю засоленную провизию и поберечь ее для менее удачных обстоятельств. Я также приказал подготовить бочки для свежей и чистой воды, ручеек с которой впадал в каждую бухточку, и поискать овощи и съедобные травы на лугах, где мы впоследствии нашли огромное количество дикого лука, сельдерея и щавеля. Почву покрывали те же растения, что свойственны нашему климату, но крепче и более насыщенного оттенка зеленого. Многие из них были в поре цветения.

На каждом шагу можно было видеть розы, красные и желтые лилии, ландыши и, вообще говоря, все луговые цветы. Сосны увенчивали вершины гор, дубы росли лишь до половины склона, уменьшаясь в силе и величине по мере приближения к морю. На берегах рек и ручьев росли ивы, березы и клены, а на лесных опушках мы видели цветущие яблоню и мушмулу, а также крупные орешники, плоды которых уже завязались.

Наше удивление лишь удвоилось, когда мы вспомнили об избыточном населении, отягощающем обширную Китайскую империю, законы которой не карают отцов, жестоких настолько, чтобы утопить и погубить собственных детей, и о народе, который не смеет пересечь границу, указанную его Великой стеной, чтобы добыть пропитание на земле, плоды которой нужно не столько выращивать, сколько собирать. Впрочем, некоторые превозносят китайские порядки.