Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Этот Френч повернулся, поглядел на меня и снова стал разговаривать. Тогда я снова медленно и громко сказал: «Мистер Френч» – и снова продолжил доклад. Этот мистер совершенно перестал разговаривать, но, оказывается, ещё не был добит. Русского-то не знал! И когда он просто попытался повернуться, в третий раз я громко сказал: «Мистер Френч» – и указкой показал на то место английского текста на стенке, где была на него ссылка. Трех раз оказалось достаточно.

После этого он уже сидел и глядел либо на меня, либо на текст, как подобает председателю.

Встретил я его с Б.Н. Тарусовым в Москве на кафедре на биофаке МГУ. Увидев меня, он оживился и стал что-то говорить по-английски. Б.Н. перевел: «Профессор Френч говорит, что он впервые в жизни узнал, что такое террор, от Вас – на конгрессе».

Да. Теперь другое дело. Теперь у нас такое правительство, что русский язык на конгрессах исчез.

Вот в 1989 году была собрана Международная школа по «биолюминесценции» во Вроцлаве. Всё вроде честь по чести – труды на английском языке солидные напечатали, приглашение на английском, в котором так и написано, что рабочий язык – только английский.

Всё бы хорошо, но вот организаторы решили, что ведущий в мире учёный в этом направлении – это Журавлев А.И., т. е. я. В программе так и написали, всем доклады по 10–20 минут, а мне первую пленарную лекцию – 45 минут на тему: «Спонтанная биохемилюминесценция – основа квантовой биологии».

И на банкете – банкет открываю я торжественным словом, как старейшина. Приехал я во Вроцлав – там в горах Силезии отвели нам огромный шикарный рыцарский или даже королевский замок – виды чудесные.

А председатель оргкомитета – заместитель президента Польской академии наук – профессор пани В. Иезовска-Щебетовска, она из тех поляков старой закалки, которые русских ну ни на дух не переваривают – пани и есть пани.

Все члены оргкомитета – Януш Славинский, В. Кохель – поляки, они молодые, они хорошие парни – все у нас учились, меня все просили: главное – уважение к пани. Ну а почему же не уважать, женщина – профессор, и санкционировала расходы на нашу конференцию. А вот во втором мы не сошлись. «Александр Иванович, официальный язык – английский, пани настаивает, чтобы все доклады и Ваша лекция были на английском». – «Конечно, только на английском», – успокоил я их. Так они пани и передали.

Ха! Это почему же я, русский, и к тому же они сами меня объявили ведущим ученым, за работы, которые у меня напечатаны на русском, – и должен говорить по-английски?? Шиш видели!!!

Прием тот же. Открывается конференция. На стенку текст на английском. И я открываю рот на русском. Пани В. Иезовска-Щебетовска в президиуме слегка пошатнулась, а в зале началось движение. Я вначале не понял, в чём дело. Оказалось, всё очень просто. На этой Международной конференции к тому времени (1989 год) оказалась одна треть делегатов, знающих русский язык: это болгары и учившиеся у нас арабы, поляки, чехи, немцы и многочисленная, до 30 человек, русская делегация. И при таком превалировании русского языка нам велят говорить по-английски?

И что же: американцы, немцы, итальянцы, шведы, японцы… очень быстро пересели и подсели к делегатам, знающим русский язык. Быстро адаптировались. С пани мы нашли общий язык – русский – она, оказывается, в совершенстве, чисто без акцента говорит по-русски. Если моя русская лекция её покоробила, то она, как женщина, не могла устоять от моих похвал и комплиментов в её адрес при открытии банкета, хотя и на русском языке. Вот тут-то она соизволила со мной побеседовать. Сухие – официальные фразы сразу закончились, как только она обнаружила, что историю Польши я знаю лучше её и одинаково не одобряю как польского князя Болеслава Храброго, разграбившего Киев в XI веке, так и Суворова, повесившего Костюшко. А моё сообщение, что цивилизация польского народа в Двуречье Одры и Вислы началась с V тысячелетия до н. э., с приходом с Дуная праславян-земледельцев, было для неё открытием.

Кафедра продолжала творчески работать.

Динамику свободнорадикального окисления липидов в крови стельных коров изучил Мяльдзин А.Р. в 1990 году.

По совместной работе с кафедрой паразитологии под руководством профессора Акбаева М.И. и А.И. Журавлева защитил диссертацию Батуков Игорь Викторович на тему: «Влияние мониезий на регуляцию электролитного обмена в организме ягнят».

В 1990 году мы организовали последнюю Всесоюзную конференцию «ВСЕСОЮЗНУЮ ШКОЛУ-СЕМИНАР БИОТЕРМОХЕМИЛЮМИНЕСЦЕНЦИЯ» (М.: Минэлектропром, 1990. 103 с.) в г. Суздаль в помещении Туристического комплекса.

Всю экономическую и бюрократическую часть организации взял на себя мой новый знакомый – доктор химических наук Кулешов Игорь Викторович, с которым мы познакомились на конференции в Ташкенте в 1986 году. Труды той конференции были изданы под редакцией Журавлева А.И. и Кулешова И.В.