Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Собрался я по приглашению в Германскую Демократическую Республику (ГДР) в Лейпцигский университет на кафедру биофизики. Порядок тогда был такой: обязательное утверждение политической комиссии в райкоме КПСС, как правило, из геронтов с партийным стажем, которая удостоверяла «благонадежность» кандидата. Передо мной благополучно утвердили работницу какого-то текстильного предприятия. Как только я вошёл в кабинет, где за длинным столом сидело человек 15 комиссаров, сразу почувствовал, что у них на меня реакция, как у борзых на волка. «Куда едете?» – «В ГДР». Вопрос: «Скажите, какого числа принято такое-то Постановление ЦК». Я сообщил, о чем это Постановление, но числа не помню. – «Должны знать». Вопрос: «Какого числа провозглашена ГДР?» Я сказал, в каком году и при каких обстоятельствах, но числа не помню. – «Вы должны знать историю Германии, раз туда едете». – «Я знаю историю Германии и даже лекции на эту тему читаю». – «Лекции вы можете читать, а нам скажите дату, а не знаете – идите и подготовьтесь. Вы не готовы». Моё биополе явно действовало на этих геронтов отрицательно. Ну, я и пошёл…

На другой день ко мне прибежал секретарь парткома и предложил пойти в райком и взять это разрешение. «Но меня же выгнали!» Он рассмеялся: «Да я только что разговаривал с председателем комиссии. Как только они вас выгнали, он открыл ваше „Дело“ и обнаружил, что вы у них в райкоме председатель секции общества „Знание“. Говорит, всю ночь не спал, нарушена партийная корпоративность, так что идите и берите разрешение».

Белов снова «воспитывает» Журавлева

Вот и в нашей Ветеринарной академии объявились личности, которые всё время «гудели» ректору: «На биофизике бардак. Это не кафедра, а свалка всякого барахла, никакого порядка». Конечно, кафедра биофизики – это не клиническая, а кафедра-созидатель. Ребята всё время конструировали и налаживали аппаратуру. Полуготовые приборы всегда находились в полуразобранном виде. Снабжения деталями не было, и ребята извлекали их из списанных приборов. Мы должны были иметь набор разных стандартных блоков, из которых можно извлечь любую деталь. В общем, как и должно быть, кафедра биофизики – это аналог лаборатории Эдисона.

В 1997 году должна была быть очередная аккредитация Академии, аккредитации на право существования проводятся для вузов каждые 5 лет. Вот А.Д. Белов и подумал, а что, если Государственная комиссия, увидев «бардак» на кафедре биофизики, не аккредитует академию? Удосужиться самому понять, как работает кафедра, он не хотел. Ему надо было, чтобы на кафедре биофизики был «бардак».

И он решил убить двух зайцев. Спрофилактировать решение Государственной комиссии и первым признать работу кафедры неудовлетворительной.

Он сформировал комиссию из тех лиц, которые и болтали о бардаке на биофизике. Комиссия и представила такую «нужную» справку: «Свалка, бардак».

На ректорате поставили мой отчёт. Отчёта фактически не было. Заслушали председателя комиссии. Затем Белов А.Д. громогласно провозгласил: «На биофизике бардак. Работу кафедры и заведующего Журавлева А.И. признать неудовлетворительной. ДАТЬ СРОК 3 МЕСЯЦА НА ИСПРАВЛЕНИЕ. ПОСТАВИТЬ НА КОНТРОЛЬ».

Профилактическое решение для Госкомиссии было подготовлено, конечно, от такого у Журавлева должен быть инсульт или инфаркт. Таким образом ведь не поступали ни с одним из заведующих! Не случилось!

Пришла Государственная аттестационная комиссия 1997 года. Член комиссии, который нас проверял, – зав. кафедрой физики Петербургского с/х института, как пришёл к нам – так и не уходил. Сидел, знакомился с методами, с нашими самодельными оптико-электронными приборами. Его мнение: «Я был бы счастлив, если бы у меня была хоть треть того „хлама“, который есть у Вас».

Государственная аттестационная комиссия признала работу нашей кафедры «ОТЛИЧНОЙ». Вопрос о компетентности в отношении биофизики внутренней комиссии и ректора, по сравнению со специалистами – членами Государственной аттестационной комиссии, не возникает.

Возникает другой вопрос. Имеет ли право руководство делать заключение о работе подразделения на основе заключения неспециалистов?

В начале 1998 года у А.Д. Белова случились подряд 2 инсульта, и он умер. Вирус «закрыть биофизику» оказался для него смертельным. Что касается обвинений Акопяном в воровстве, то они оказались не беспочвенными.

Так, А. Гитлер привез под Москву замечательный финский гранит, чтобы соорудить себе памятник на Красной площади. После войны тогдашний ректор Виктор Михайлович Коробов в 1948 г. «забрал» этот гранит и украсил им фундамент нового здания Академии. Что я видел: что глыбы замечательного коричневого гранита из фундамента левого крыльца были «выковыряны», сложены в кучу, а затем исчезли. Левое крыльцо и сейчас выглядит ужасно, покрашено в чёрный цвет.

А.Д. Белов как-то пригласил в гости В.П. Шишкова. После этого Шишков говорил своей жене, преподавателю биохимии: «Жанна, по сравнению с Беловым, мы нищие. У него не квартира – а музей с антиквариатом».