Массы поднялись в защиту Горбачева против коммунистов, против ГКЧП. Всем хотелось прекратить коммунистическую диктатуру – хотелось демократии и магазинов, как в Европе. Всё это и обещал Б.Н. Ельцин. ГКЧП разогнали, Горбачева привезли из Крыма в самолете, как Бурбонов в фургоне, но реальная власть уже была в руках Б.Н. Ельцина. Он публично, под восторженные аплодисменты, сдал партбилет и вышел из Коммунистической партии. Он рвался к абсолютной Власти. Но во главе государства, во главе СССР, формально – юридически – стоял М.С. Горбачев. Как его снять? Б.Н. Ельцин принял простое ПРЕСТУПНОЕ решение: уничтожить, развалить государство, оставив Горбачева «без кресла». В Беловежской Пуще в декабре 1991 года он собрал совещание трех глав главных республик: Украины – Л. Кравчук, Белоруссии – С. Шушкевич, и России – он, Б. Ельцин. Они-то и провозгласили «независимость» Украины, Белоруссии и России и всех других республик. Советский Союз исчез. Горбачев действительно остался «без кресла».
В отличие от «труса» Горбачева, Б.Н. Ельцин действовал стремительно и решительно, опираясь на советников из США. Он тут же в 1992 г. провел всенародные выборы и был выбран первым Президентом России. Используя власть президента, он во все министерства посадил американских советников и начал разграбление – уничтожение государственной собственности. Это расхищение прикрывалось мощной идеологической работой наших и мировых СМИ и целой системой демагогических мероприятий.
Как сказал в интервью в 2008 г. один из главных американских «советников» Ельцина, «все мероприятия по уничтожению промышленной мощности России – их денационализацию, надо было провести быстро, чтобы ПРОЦЕСС БЫЛ НЕОБРАТИМ» – прежде, чем трудящиеся что-нибудь поймут.
Под денационализацию были подведены «законы», например о «банкротстве», которые должны были неизбежно привести к закрытию заводов и фабрик. Народу были выданы обезличенные ВАУЧЕРЫ, за каждый из которых было обещано 2 автомобиля. Масса алкашей тут же их продали и пропили.
Поскольку большинство предприятий почти не работало и было в долгах – была введена система «ОБАНКРОЧИВАЛИ!» – т. е. выкупа-покупки предприятий другими собственниками, которые должны были более рационально наладить производство.
Этих двух мероприятий оказалось достаточно для начала ДИКОГО РАСХИЩЕНИЯ огромных богатств России и государственных продовольственных резервов.
Прав был Аристотель, говоря, что первыми пользуются преимуществами демократии, т. е. свободой, наиболее лабильные элементы общества, – это ДЕМАГОГИ И ПРЕСТУПНИКИ.
Величие, например, первого Президента США – Вашингтона в том, что после завоевания независимости он, как только был избран главой нового государства, заявил: «Наша первая задача – создать такую конституцию и такую систему законов, которая исключила бы приход к власти преступников».
Это был период организованного Б.Н. Ельциным всеобщего разграбления путем банкротств и распродажи за бесценок территорий и зданий заводов, фабрик, детских садов, санаториев, домов отдыха, домов пионеров… Достаточно сказать, что были закрыты в Москве такие жизненно необходимые стране заводы, как «Шарикоподшипник» и даже автозавод «Москвич». Очень хорошо помню, как при назначении нового директора автозавода «Москвич» – армянина, выступил наивный мэр Москвы Ю.М. Лужков. Он с гордостью сообщил: «Теперь завод и автомобилестроение в Москве будут развиваться. Заводу выделен миллиардный кредит. Москва станет законодателем автомобильной моды в мире». Однако у директора были другие планы. Он пригласил друга-армянина, который «организовал» банк-однодневку. На счета этого банка и были переведены все средства автозавода, и «Москвич» был «обанкрочен». Зарплату перестали выдавать, и потом этот армянин закрыл завод. Более того, на глазах у всей Москвы и тридцатитысячного коллектива завода этот армянин вывез всё уникальное оборудование завода – все станки. В корпусах остались только голые стены.
Всё, как в период Гражданской войны 1918–1920 гг., когда пели песню: «И по камешку, по кирпичику растащили наш милый завод». Тогда, понятно, растаскивали у капиталистов-«паразитов» – а теперь? Меня удивляет только одно: А где был тридцатитысячный коллектив завода? Где был профсоюз? Все смотрели, как их имущество увозят? Как их грабят?! Вы меня извините, но всех этих 30 000 я могу назвать только одним словом: «Распердяи»!