Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Радиоактивные вещества всё время распадаются, и, очевидно, фон радиации на Земле постоянно уменьшался.

Доказательства. Пожалуйста. Для позже образовавшихся животных, например, змей, поражающие дозы уже снизились до 10 000 рентген, для млекопитающих – уже от 400 до 600 рентген.

Очевидно, когда мы, млекопитающие, возникли, радиация была выше, чем сейчас, почему и необходимые нам стимулирующие дозы оказываются столь высокими относительно фона.

А что дальше? Радиоактивные вещества распадаются! Фон будет падать! А поскольку выяснилось, что без фона радиации мы жить не можем, то человечеству грозит гибель не от высоких, а от низких фоновых доз радиации. Возможно, поэтому так благоприятно действуют радоновые ванны, увеличивающие получаемые нами дозы радиации.

Юра Добрачев интересовался ещё и глобальными проблемами, такими, например: «Как обсчитать и спроектировать оптимальную систему глобального орошения различных областей и республик с минимальными потерями воды?» Защитив диссертацию, он уехал по месту жительства и основной работы в Ташкент решать эти проблемы.

Акопян Валентин Бабкенович – сотрудник Тбилисского государственного университета. В Тбилиси он занимался изучением механизма действия ультразвука на воду. Он физик. Как физик он подходил к этой проблеме с позиций, которые в биологии вели только в тупик.

Физики пытались напрямую измерить то или иное количество молекул, образующихся в воде при действии на неё ультразвуком. Кое-что у них получалось.

В. Акопян приезжал к нам на конференции по ультразвуку со своими докладами и материалами диссертации. Поскольку он все-таки работал и кое-что в своем направлении получил, я отредактировал его работу.

Основная его черта – он очень быстро всё схватывал, перенимал и учитывал. Поскольку он знал французский язык, он был хорошо знаком с международной литературой.

В общем, я организовал его защиту, и он успешно защитил кандидатскую диссертацию в нашем институте при нашей лаборатории биофизики. После защиты он женился и, в отличие от Юры Добрачева, сразу приехал в Москву и поступил на работу в отдел член-корреспондента АН СССР, лауреата Ленинской премии – Дерягина.

Дерягин получил Ленинскую премию за создание метода искусственного синтеза алмазов под сверхвысоким давлением. С этим исключительно перспективным направлением я и познакомился благодаря В. Акопяну.

Феноменальным человеком оказался и мой первый ученик Юрий Николаевич Филиппов – врач по образованию, который пришел ко мне ещё в Институт биофизики.

У него была потрясающая работоспособность. Он мог вести эксперименты по 12 часов в сутки. Вначале всё шло нормально. Как новичку я четко расписывал ему последовательность выполнения экспериментов – он всё четко выполнял. В дальнейшем я попытался дать ему задание только в общей форме, представив возможность проявить инициативу.

Задание он сразу завалил, всё перепутав. Сначала я удивился, но когда то же повторилось 5–7 раз, я пришел к выводу, что это «себе дороже» и легче для него расписать план эксперимента мне самому.

Потом ему, как своему заместителю, я поручил вести материальный учет по лаборатории – учетные ведомости. В результате он их так запутал, что я еле-еле восстановил истину. А ведь задание-то было очень простое. Я встал в тупик. Затем стал размышлять – откуда могут появиться такие генетические типы. Повторять и исполнять они могут на высшем уровне. Очевидно, этим и объясняются их успехи в учебе. А вот самостоятельно могут только путать самые простые вещи, как, например, генсек М. Горбачев.

Размышления привели меня к решению загадки: куда делись питекантропы и неандертальцы. Не могли же они исчезнуть на 100 %. Ведь даже обезьяны сохранились до наших дней. Современная наука не нашла критериев выявления среди нас этих питекантропов.

А критерий вот он: в отличие от нас, генетического Homo-Sapiens, человека разумного, они не могут мыслить логично, нормально – творчески. Сохранились они только потому, что у них очень сильные, ещё от обезьян, рефлексы подражания. Посмотрят, что Homo-Sapiens делают, и повторяют.

Как они среди нас появились или сохранились? Очень просто, по-моему, хотя, возможно, я ошибаюсь.

Жили-были питекантропы. Вдруг появилась более высокая генетическая форма – неандертальцы. Стали племена неандертальцев на племена питекантропов нападать и их избивать. А избивали как? Мужиков и стариков убивали, а молодых дам куда? Они, конечно, отличались, но не очень. И появились у неандертальцев дети с генами питекантропов.

Вдруг 150 000 лет назад появились мы, Homo-Sapiens. Стали племена Homo-Sapiens нападать и избивать племена неандертальцев. А избивали как? Всех мужиков убивали, а молодых дам куда? Брали их как трофей. Так появились среди нас личности с генами и питекантропов, и неандертальцев.

Вот эту проблему и не могла решить современная наука. Ни генетики, ни анатомы, ни морфологи не могут пока у нас найти отклонения, которые можно было бы приписать неандертальцам или питекантропам.

Не там искали.

Современная социологическая наука делит человечество на 3 группы: