Путешествие подменыша (ЛП)

Он сидел во главе стола, а мы с мамой напротив друг друга по бокам от него. Моя уверенность при виде нее выросла, и отец пока не собирался меня отчитывать. Я осторожно решила, что дело забыто. Я была свободна от временного заключения.

Он драматично хлопнул в ладоши, и люди-слуги принялись носить еду из скрытых проходов. Мы насладились супом, а потом мясом, и я подумала, что на свободе даже еда была вкуснее. Это было смешно, но я позволила себе веселиться.

Отец сказал, что мы попробуем кое-что новое, когда унесли тарелки. Я не знала, что это было. Он был любопытным, всегда пытался расширить свой кругозор. А потом вошла служанка с тарелками. Это была Нива.

Мама была права, выглядела она хорошо. Нива была чистой, ее неплохо кормили, хотя я не была уверена, что голодовка за неделю сказалась бы на ее виде. Она не смотрела в глаза, пока обходила стол, осторожно опуская тарелки на места. Она всегда быстро училась.

Она дошла до меня, и я невольно улыбнулась ей. Нива не подняла голову, чтобы посмотреть на меня, не кивнула мне, и моя улыбка увяла. Та же Нива, которая целовала меня, пока не покалывало мои губы, пока не кружилась моя голова, даже не смотрела в мою сторону.

- Нива, - сказала я, пытаясь привлечь ее внимание, но она просто прошла мимо меня и направилась к двери. Я вскочила с места и поспешила за ней.

- Фрея, вернись, - услышала я крик отца из-за стола, но не отреагировала.

Я схватила ее за запястье, чтобы она перестала уходить от меня. Я попыталась притянуть ее к себе, она сопротивлялась, и мои глаза от этого жалило, ее отказ давил на мой живот.

- Нива, прости, - пробормотала я, паникуя из-за того, как она игнорировала меня. Я хотела, чтобы она простила меня, чтобы поняла, что это не моя вина.

- Фрея, если не вернешься, пожалеешь об этом, - услышала я недовольный вопль отца, мама безумно говорила что-то, пытаясь успокоить его.

Я потянула ее за руку.

- Это была не я. Нива, прошу.

Нива скривилась, когда мой голос дрогнул, и повернулась ко мне. То, что я увидела, когда она подняла голову, заставило меня охнуть.

Ее прекрасное лицо было ранено. Кто-то сильно ударил ее по скуле с одной стороны, там был темный, но уже сходящий синяк.

- Что случилось? – спросила я, паникуя и боясь, и крики отца только усиливали мою тревогу.

- Я должна вернуться к работе, принцесса, - сказала Нива без эмоций, она поглядывала на сцену за мной.

Я скользнула рукой к ее ладони, обхватила ее, надеясь, что она доверится мне, позволит помочь ей. Я не могла отпустить ее, мне нужно было узнать, что случилось, убедиться, что она в безопасности, но рука отца впилась в мое плечо и резко оттянула меня. В шоке от резкой жестокости я выпустила ее руку.

- Как ты посмела ослушаться меня, - рявкнул отец, грубо тряся меня.

- Отпусти меня, - закричала я, тщетно пытаясь убрать его пальцы, сжимающие меня до боли, с моей руки.

Когда стало ясно, что это не сработает, я из последних сил толкала его в грудь, чтобы он отпустил. Это сработало на миг, и я развернулась, успела увидеть, что Нива была почти у двери, собиралась покинуть меня снова. Я не успела шагнуть к ней, отец грубо развернул меня за плечо и с силой ударил по лицу.

Я застыла, потрясенная мощью удара, расцветающей болью в щеке и рту. Я не помнила, чтобы меня хоть когда-то в жизни били. Никто не осмеливался вредить принцессе, даже в игре. Я никогда еще такого не ощущала.

Я подняла дрожащую руку к лицу и скривилась, коснувшись разбитой губы. Я ощутила теплую влагу на кончиках пальцев, посмотрела туда и увидела ярко-красную кровь, от чего желудок сжался, а ноги ослабели.

Я привыкла видеть кровь каждый месяц с юности, но это было другим. Тут моя голова закружилась от отвращения и страха.

Отец на миг тоже казался потрясенным тем, что случилось, но быстро взял себя в руки, распалил свой гнев. Он схватил меня за запястье и грубо потащил к моему стулу. Он толкнул мое потрясенное тело туда, задвинул стул, чтобы я оказалась между ним и столом.

- Это случается, когда ты не слушаешься меня, - прошипел он, заняв свое место. – Ты не будешь больше говорить с тем человеком. Ты слышишь? – осведомился он.

Я рассеянно кивнула, мысли кружились от ужаса осознания, что кто-то ранил Ниву, мог делать это всю неделю, пока она была не под моей защитой.

Мысль о моей крови все ухудшала. Я чувствовала, как она медленно стекает по моему подбородку, но я не могла двинуться, чтобы остановить ее или вытереть. Я вздрогнула, когда в мою руку грубо сунули кусок сладкого хлеба.

- Ешь. Это семейный ужин, - сказал отец, снова звуча мило, словно его единственная дочь не сидела с кровью на лице с одной стороны, а его жена не подавляла всхлипы с другой стороны.

Словно я была деревянной куклой на ниточках, я жевала хлеб. Я безмолвно двигала челюстью. Я думала лишь о том, как странно смешивается сладость хлеба с металлическим привкусом крови.

Мама не говорила о том, что случилось тем вечером за ужином, и я не винила ее. Отец становился со временем все вспыльчивее. Я ощущала, словно хожу по яичной скорлупе, сталкиваясь с ним.