Путешествие с дикими гусями (СИ)

Я сидел с каменной мордой. А эти придурки стали обсуждать, сильно ли Кита пожрали рыбы, и почему всплыл труп – разве обычно к ногам не привязывают бетонную плиту? Пи...дец, в общем. Один только Диди помалкивал – то ли потому, что не понимал, о чем речь; то ли слишком хорошо помнил собственную могилу.

Больше газет Баптист не таскал. Я смотрел новости у Бегемота еще несколько месяцев, но интерес к бесхозному трупу постепенно сошел на нет. Правда, в Шпреепарке, рядом с которым нашли тело, в марте кто-то устроил пожар – полиция быстро выяснила, что это был поджог. Но мало ли какие гопники развлекаются, паля заброшенные «Дом ужасов» и шапито? Кита-то к этому времени, небось, давно похоронили. В безымянной могиле.

А потом в один день все изменилось.

No hay nada imposible. Дания

Мы бродили по городу до глубокой ночи, а я все рассказывал, рассказывал. Ник умел слушать. Может, это было профессиональное, а может, такой особый талант. Он не перебивал, не вставлял тупые комментарии, не закатывал глаза и не хватался за голову. Не говорил: «Как я тебя понимаю» и «Бедный мальчик». В его взгляде я ни разу не заметил ни осуждения, ни брезгливости, ни унизительной жалости. Наверное поэтому говорить с ним было так легко. Если я путался или зависал на каком-нибудь тяжелом месте, Ник помогал мне выплыть уточняющими вопросами. Часто он переспрашивал имена, даты и адреса, помечая что-то в своем блокноте, подсвеченном экраном мобильника. Я даже сам удивлялся, какие детали иногда всплывали в памяти. И хотя не помнил или не знал названия улиц, где мне приходилось жить или часто бывать, мог вполне сносно описать эти места и был почти уверен, что смогу найти их на карте.

Когда я наконец иссяк и совсем осип от непривычно долгого трепа, мы оказались на набережной какого-то канала, красиво подсвеченной гирляндами и фонарями. Вокруг было тихо и пустынно – только бормотала моторами где-то за домами оживленная улица, да иногда отзывалась эхом голосов подворотня. На горбатом мостике неподалеку обжималась парочка: парень, совершенно нас не стесняясь, сосался с девчонкой в смешной шапке с огромным помпоном.Конечно, романтика, все дела. Так оно бывает у нормальных людей.

Я отвел глаза и принялся рассматривать стоящие на приколе вдоль набережной лодки и яхты. Внимание привлекла одна из них, больше похожая на плавучий деревянный дом: двухэтажный, с плоской крышей и елочкой, увитой разноцветными фонариками. Я присел на ограждение, ноги у меня к этому времени уже отваливались, и спросил:

- А это что за прикольный корабль?

- Это... – Ник замялся, будто подыскивая слова, - плавучий дом. Такая лодка, на которой живут люди.

Я задумался:

- Живут – это типа как в автокемпере? Только на воде?

- Ну да.

- Круто, - вздохнул я. – Сегодня ночуешь в одном месте, завтра в другом, и всегда есть крыша над головой. И никаких пробок. А летом всегда есть, где купаться. И рыбу ловить.

- Примерно так, - рассмеялся Ник.

- Я бы хотел жить на лодке, - внезапно вылетело из меня. – Когда-нибудь. Когда стану взрослым.

- Классная мечта, - серьезно кивнул студент.

- Ага. Только невыполнимая, - я сплюнул в воду.

- Почему невыполнимая? - Ник облокотился на ограждение рядом со мной.

Вот наивный!

- Так этот дом плавучий небось туеву хучу бабосов стоит.

- Да, он не из дешевых, - согласился студент. – Так что тебе мешает заработать?

Как насчет геморроя и недержания? Но я, блин, конечно, этого не сказал. А сказал вот что:

- И кем же я, по-твоему, работать буду? Адвокатом? Или, может, директором банка? Ты вот много видел адвокатов из детдома? Меня ведь туда отправят, как только все закончится, да? В Россию, в какой-нибудь занюханный интернат?

- А ты хочешь вернуться? – Ник попытался поймать мой взгляд, но я отвернулся.

Парочке на мосту наконец надоело сосаться, и они в обнимку двинули дальше, покачивая помпоном.

- Я не хочу в детдом, - тихо ответил я. Мне уже гребаного скова этого хватило. – Хочу жить нормально, как все. В школу ходить. Зависать с друзьями. И чтоб никто ничего не знал... ну, о том, что со мной случилось.

- За это мы можем побороться.

Я повернул голову и недоверчиво уставился на Ника. Он пояснил:

- Если нам удастся добиться, чтобы ты остался в Дании, ты сможешь жить в приемной семье. Как самый обычный мальчишка. Закончишь здесь школу, получишь образование. Все дороги будут для тебя открыты. Ты сможешь стать, кем хочешь.

Я вспомнил беднягу Диди и помотал башкой:

- Да ладно тебе бабушку лохматить. Какая семья меня возьмет? Мне уже четырнадцать почти. По-датски ни в зуб ногой. И последние два года я не ромашки на лугу собирал.

Студент улыбнулся мягко:

- На этот счет не волнуйся. Семья найдется. Датский выучишь. А психологи помогут адаптироваться к обычной жизни.

- Психологи пусть больным мозги трахают, - я соскочил с ограждения, сунул замерзшие руки в карманы. – А со мной в порядке все. Ясно?!