Путешествие с дикими гусями (СИ)

- Ясно-ясно, - Ник поднял перед собой ладони, будто сдаваясь, и тоже отлепился от парапета. – Хочешь, я покажу тебе одно место тут неподалеку? Одно из моих любимых в городе. Особенное, я бы даже сказал, волшебное. Посидим там, погреемся, а?

Я устало пожал плечами. Чувствовал себя, как высосанный и выплюнутый лимон. Кеды снова натерли ноги до крови. Так что приземлиться где-нибудь было бы совсем неплохо.

К счастью, шли мы не очень долго. Тихие, заставленные припаркованными машинами улицы привели нас к сияющему окнами-витринами... магазину? Кафе? Музею? Ясно было одно: заведение, по ходу, открыто. В нем наверняка тепло, есть стулья, и, может, даже дают пожрать. Большего мне и не надо.

В общем, шагнул я в дверь... и чуть не упал. Потому что наступил на морское дно. Глубокого синего цвета с коралловыми рифами, оранжевыми морскими заездами, полосатыми рыбами, причудливой формы моллюсками и длинноволосыми русалками. Я поднялся взглядом по стенам, на которых раскинулся сад, полный чудных зверей и цветов, и очутился среди звезд, планет и туманностей, превративших потолок в ультрамариновую бесконечность. Мозаика заполняла каждый квадратный сантиметр помещения, и там, где не было великолепных картин, сияли яркими красками пояснительные надписи, вроде: «No hay nada imposible» или «Jam'as te rindas, pase lo que pase». Если бы я еще их понимал! Это явно был не немецкий и не датский.

- Мне больше всего нравится вот эта.

Блин, я совсем забыл, что Ник еще здесь! Он поднял руку и указал на ярко-желтые буквы, убегающие вдаль между звезд:

- «El futuro pertenece a quienes creen en sus sue~nos». Что по-испански значит: «Будущее принадлежит тем, кто верит в свои мечты».

- Красиво, - пробормотал я, потирая затекшую шею. – Не знал, что ты еще и испанский знаешь.

- Не знаю, - усмехнулся Ник. – Мне Изабэль перевела все надписи.

Изабэль?

Только тут я заметил, что под мозаичной аркой (виноградная лоза с пурпурными гроздьями и огненными змейками) таится вход в другую комнату, откуда доносится музыка и тихие голоса. Там действительно оказалось кафе. Стойка бара – капитанский мостик корабля. Снова мозаичное море и столики – экзотические острова. Улыбающееся солнце. Печальный месяц. Полярная звезда и Млечный путь. На высоком табурете - похожая на русалку девушка, смуглая и такая же кудрявая, как Ася. За стойкой – худой и прожженный солнцем мужик, протирающий стаканы длинными ловкими пальцами. И больше – ни души.

- Хай, Изабэль, - Ник подошел к девушке и чмокнул в щеку.

Хм-м, а как же та телка из Эсбьерга, которая против курения?

Испанка, или кто она там, обняла студента в ответ, спросила что-то, глядя на меня, улыбнулась и склонилась ко мне, едва коснувшись губами скулы. Круто!

- Ты любишь креветки? – спросил Ник.

А?! Что?! Причем тут креветки?

- Не знаю, - пожал я плечами, пялясь на Изабэль. Она была удивительно красивой. Такие девушки должны носить не джинсы, а длинные пышные юбки и красную розу за ухом, хотя и так мужики, небось, штабелями укладываются у ног, как только она на улицу выходит.

- Как это «не знаю»? – все не отставал студент.

- Да не ел я их никогда.

Ну чего тут непонятного?

- А попробовать хочешь?

Я тупо кивнул. Думаю, предложи мне Ник сейчас жареной собачатины, реакция была бы та же. Мне нравилось внутри этой синей мозаики. Нравился тихий джаз и девушка, у которой не хватало за ухом розы. Нравился смысл надписи про будущее. Сидя здесь, легко было поверить, что в жизни все действительно так, что если просто очень сильно чего-то хотеть, то оно обязательно сбудется.

А потом худой латинос притаранил нам что-то вроде блинов с креветками, которые нужно было есть руками, макая во вкуснеющий соус. Я трескал, а Ник рассказывал. Что это кафе Изабэль досталось в наследство. Что ее отец приехал из Южной Америки и очень скучал по родине. Что он купил раздолбанное пустующее помещение в нижнем этаже вот этого здания, и один, своими руками создал свою мечту. Он работал над мозаикой всю жизнь. Она воплотила все, во что он верил, что составляло смысл его существования. И передал это людям. Кафе должно было стоять открытым всю ночь, даже когда закрывались все остальные рестораны, разве что кроме Макдака. Здесь можно было просто посидеть и поговорить, послушать музыку или за копейки купить что-то из национальной кухни. Отец Изабэль построил приют для одиноких душ, приют для не спящих и ищущих. Он создал сказку, в которую можно войти и остаться, хотя бы на время.

- Как тебе креветки? – спросил Ник после долгой паузы, которая мне потребовалась, чтобы переварить эту историю.

- Отлично.