Путешествие Сократеса

Возиться в девчоночьей компании было ему не по нутру, даже

несмотря на умоляющие взгляды Павлины. Впрочем, он просто не

хотел признаваться себе, что и сам успел привязаться к ней за все

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,254

эти годы, что прошли с тех пор, как он впервые увидел ее еще

младенцем. И эта привязанность была одновременно причиной и

радости, и досады.

Он не забыл, как однажды Шура в первый раз поручила ему

подержать девочку на руках, пока сама занималась другим

младенцем. Павлина тогда протянула к нему ручонку и ухватилась

за рукав его шерстяной куртки. Затем она стала нежно гукать,

улыбаясь ему. Глядя в ее большие глаза, Константин словно сам

увидел мир ее глазами — как великую тайну, где не было зла и все

было возможно.

Этот сияющий миг погас так же внезапно, как и вспыхнул, когда

один из старших мальчишек, проходя мимо, походя обозвал его

«сопливой нянькой». Раздосадованный Константин постарался как

можно скорее избавиться от своей подопечной и тут же пересел

поближе к мужчинам.

А когда Павлина уже стала ходить и по-детски невнятно, но

быстро лопотала, она сама, словно привязанная, старалась не

отставать от Константина, повсюду следуя за ним на своих

крошечных ножках. Но угнаться за мальчуганом было не так-то

просто, и она только звала его: «Контин, Контин!» — она не могла

пока выговорить его имя. Придет время, и ему все равно поручат

присматривать за Павлиной.

Атаман строжайше приказал Елене следить за тем, чтобы Павлина

не водилась с другими девочками — только с мальчишками.

Одевать его дочь тоже следовало как мальчика, и еще он

распорядился, чтобы ее учили рукопашному бою старик Егорыч и

самые лучшие из его бойцов. И все же отвечали за девочку Елена с

Константином, и это была не последняя причина, почему мальчик

со временем привык относиться к ней покровительственно.

Павлина была «папкиной» любимицей, но и Константину тоже

перепадало немного атаманова внимания — хотя временами тот

смотрел на мальчишку таким странным взглядом, что тому

становилось не по себе и он едва сдерживался, чтобы не

спрятаться подальше от папкиных глаз.

Константин порой даже завидовал Павлине — тому, что она живет

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,255

в атамановой избе, окружена заботой и вниманием. Временами и

он задумывался над тем, кем были и где остались его родители. Но

особо сушить над этим голову все равно было бесполезно, так что

он приучился принимать свою жизнь такой, как есть. И все же,

если случалась возможность, Константин старался повнимательнее

прислушиваться к разговорам взрослых. Случайный обрывок

фразы мог открыть ему глаза на то, каким было его прошлое.

По вечерам мальчик частенько устраивался в углу конюшни, где

собирались выпить и поболтать мужчины. Стараясь не привлекать

к себе внимания, рисуя или что-нибудь строгая ножиком,

Константин, навострив уши, старался ни слова не пропускать из

того, что выбалтывали пьяные языки. Тем более что внимания на

него обращали не больше, чем на тех собак, что, свернувшись

колечком, устраивались рядом с ним. И мальчишке много чего

открылось из этих разговоров.

Прежде, когда он был совсем еще ребенком, ему больше всего

хотелось, чтобы и его взяли на вылазку, как взрослого. Но, когда

он услышал, как они приглушенным тоном делились

впечатлениями после этих вылазок, он уже начинал сомневаться,

что так уж этого хочет. Константин старался не думать об этом,

хотя чувствовал, что со временем ему все равно придется выбирать

— или стать одним из них, или же...

Но никакого другого выбора его юношеский опыт просто не мог

предложить. У него была только эта жизнь, другой он не знал. Все

остальное были только мечты.

рошло несколько недель, и во время одной из тренировок,

Пкогда Сергей разминался перед началом занятий, Серафим

внезапно нанес прямой удар кулаком ему в лицо. Этот удар застал

Сергея врасплох, но у него получилось уклониться — сказались

его прошлые тренировки. Следующий удар Серафима, круговой

свинг, Сергей парировал.

—

Двигайся естественно, — сказал монах. Он взял его за плечи и

стал трясти, вперед-назад. — Старайся двигаться не как солдат, а

как ребенок. Ты слишком скован. Даже во время движения

расслабляйся... всегда расслабляйся.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,256

—

Я и так расслаблен.

—

Это тебе только кажется, — возразил Серафим. — А должно не

казаться, а быть. Причем всегда.

—

Даже если схватка не на жизнь, а на смерть?

—

Тем более, — ответил тот. — Люди позволяют себя убить не

потому, что им не хватает сноровки, а чаще оттого, что понапрасну

теряют силы. Только тогда, когда ты научишься расслабляться в

момент самой жесткой атаки, расслабляться, двигаясь, ты сможешь

биться дольше и жить дольше. Поэтому практикуй расслабление

везде: на кухне, в прачечной — где бы ты ни был — и во всем, что