Путешествие стипендиатов (илюстр)

К тому же если он и испытывал некоторую зависть, то только к Луи Клодьону. Будучи на первых ролях в Антильской школе, юноши постоянно оспаривали друг у друга пальму первенства. Не следует забывать, что они оба стояли в самом начале списка лауреатов, или пришли к финишу «ноздря в ноздрю», пользуясь жокейской терминологией; ex aequo, — как выражался Тони Рено, — что он же переводил как «на одной лошади», пользуясь игрой слов «equus» [230]и «aequus» [231], к величайшему неудовольствию ментора, не воспринимавшего шуток над столь обожаемой им латынью.

С первого же дня начались экскурсии по плантациям. Прекрасные леса острова, одного из самых здоровых на Антилах, занимают не менее четырех пятых площади. Пассажиры совершили восхождение на утес Фортюне высотой двести тридцать четыре метра, где находятся казармы, на холмы Асабо и Шазо, — заметьте, что все названия чисто французские, — где расположен санаторий. Затем, ближе к центру острова, юноши посетили Эпой-Сент-Алузи, потухшие кратеры, которые вполне могут проснуться в один прекрасный день, поскольку вода в соседних водоемах находится в состоянии постоянного кипения.

Вечером, вернувшись домой, Роджер Хинсдейл заявил мистеру Паттерсону:

— На Сент-Люсии, как и на Мартинике, встречаются рептилии… На нашем острове есть змеи… и не менее опасные…

— Теперь они мне уже не страшны, — гордо заявил мистер Паттерсон, — кстати, я здесь же отдам мой трофей какому-нибудь умельцу, чтобы мне сделали чучело.

— Вы абсолютно правы!… — подхватил Тони Рено, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

Поэтому на следующий день мистер Фолкс распорядился отнести рептилию к одному из натуралистов, которому Тони Рено заранее объяснил ситуацию. Змея была убита давно, очень давно, и тогда же из нее было сделано чучело… Просто никто не хотел ничего говорить мистеру Паттерсону… Нужно, чтобы накануне отплытия натуралист доставил чучело на борт «Стремительного».

В тот же вечер, прежде чем отойти ко сну, мистер Паттерсон взялся за второе послание миссис Паттерсон. Сколько цитат из Горация, Вергилия и Овидия вылилось из-под его пера на бумагу — и не передать, но к этому его очаровательная супруга уже привыкла. В письме, которое уйдет на следующий день с курьером в Европу, содержался подробнейший отчет обо всех деталях чудесного путешествия. Более точный, чем в первом письме, мистер Паттерсон описывал самые незначительные происшествия и случаи, сопровождая их сугубо личными замечаниями. Он рассказывал, как счастливо прошло плавание из Великобритании в Вест-Индию, как он сумел побороть морскую болезнь, какое употребление он нашел вишневым косточкам, которыми столь предусмотрительно снабдила его миссис Паттерсон. Он описывал, какой прием оказали путешественникам на Сент-Томасе, Санта-Крусе, Сен-Мартене, Антигуа, Гваделупе, Доминике, Мартинике, Сент-Люсии, и высказывал предположения относительно приема, который их ожидает у великодушной и фантастически щедрой миссис Кетлин Сеймур на Барбадосе. Он предполагал, что и обратный путь пройдет без всяких осложнений и при самых благоприятных условиях. Нет-нет! Ни о каких столкновениях или кораблекрушениях и речи быть не может!… Атлантический океан будет по-прежнему благоволить к пассажирам «Стремительного», и боги уберегут их от страшного дыхания ураганных ветров!… Миссис Паттерсон не придется, к счастью, ознакомиться с завещанием, которое ее дальновидный супруг позаботился составить перед отъездом, равно как и воспользоваться другими распоряжениями, сделанными мистером Паттерсоном в преддверии вечной разлуки… Какими же?… Об этом было известно лишь этой оригинальной чете…

Далее мистер Паттерсон живописал большую экскурсию на Мартиникский перешеек, появление ужасной рептилии между ветвями дерева, страшный удар, нанесенный им чудовищу, monstrum horrendum, ingens [232], покушавшемуся на его жизнь!… И теперь вот оно, набитое соломой, с горящими глазами, открытой пастью, высунутым раздвоенным языком, лежит перед ним совсем безобидное!… А какой эффект произведет появление этой уникальной рептилии на почетном месте в библиотеке Антильской школы!

Следует заметить мимоходом, что подноготная этой истории так и осталась тайной за семью печатями. Она сохранялась свято даже балагуром Тони Рено, хотя его не раз так и подмывало рассказать всю правду. И ореол славы, окружавший неустрашимого ментора с момента воистину незабываемой встречи с чучелом змеи, остался в неприкосновенности!

Закончил свое чрезвычайно длинное послание мистер Паттерсон прекрасно обоснованными, прочувствованными и красноречивыми похвалами в адрес капитана «Стремительного» и его экипажа. Он не мог нахвалиться и великолепным стюардом, которому было доверено хозяйство кают-компании и услуги которого он намеревался вознаградить должным образом. Что же до капитана Пакстона, то ни один командир судна, ни в государственном, ни в торговом флоте, не заслуживал бы в большей степени звания Dominus secundum Deum, второго после Бога!