Читаем Путешествие в будущее и обратно полностью

Читатель! Попытайтесь поставить себя на место инженеров, прорабов, вольнонаемных механизаторов. Ведь зэки, падавшие в заливаемые ячейки, наверняка кричали, звали на помощь, а их — бетоном! А потом туристы на пароходах плавали по каналу и ловили кайф.

Инженеры на банкете вспоминали — у кого сколько зэков было забетонировано на участках. Назывались цифры в 10—15 человек. Когда один из инженеров сказал, что у него не было забетонированных, в ответ ему закричали: «Врешь! У тебя ведь был большой участок!».

И тогда директор строительства Волго-Балта Хмельницкий, в прошлом заместитель начальника строительства Волго-Дона, прорычал, ударив кулаком по столу: «Да, мрачное было время! Но строили мы тогда отлично!». И потом с пьяной откровенностью пояснил мне: «Тогда у нас не было никаких проблем с кадрами! Нужны мне были какие-то специалисты, я давал разнарядку в КГБ и МВД и получал все сполна, без проволочек!».

А между тем «мрачность» — в смысле жертв — в послесталинские времена не так уж сильно просветлела. На строительстве Воткинского гидроузла незадолго до моего приезда случилось страшное ЧП. В одном шлюзе еще шла работа, а в другом, параллельном, ввиду всегдашней спешки уже происходила пробная проводка корабля, и в это время рухнула стена, отделявшая готовый шлюз от соседнего, недостроенного. Погибли почти все — и те, кто был на корабле, и те, кто работал в соседнем шлюзе. Несколько сот человек!

Вскоре в редакции «Известий» я узнал, что подобное случилось и на Южном Урале, но уже на строительстве гигантской домны. Был очередной кризис с металлом, очередной штурм, и домну строили в жестокие морозы. Бетон ложился холодным, и однажды домна рухнула, завалив около трехсот человек, работавших внутри. Спасти не удалось никого. Даже те, кто еще оставались в живых после обвала, замерзли, пока их откапывали.

Вот как «закалялась сталь» жестокости, с которой ведется сейчас строительство «новой России».

Картины страдания людей западали в душу, и мучило сознание, что ты ничем не можешь помочь. Иногда, путешествуя по стране, я пытался не замечать ужасов вокруг, но из этого ничего не получалось. И лишь когда я решил всерьез работать над поиском ответа, что может помочь людям в стране обрести сносную жизнь и свободу, когда понял, что это становится главным в моей жизни, мне стало легче.

Предвижу вопрос, писал ли я о том, что видел и о чем думал? О «думах», конечно, не писал, а о том, что видел — пытался. Изредка мои статьи и очерки проходили целиком, чаще — с купюрами, а часто — и не проходили! Строгость цензуры зависела от издания, его тиража (чем больше тираж — тем строже цензура), от редактора и от времени. В частности, о Волго-Балте мне удалось изрядно рассказать в «Известиях» (от которых я и был командирован). Газету тогда редактировал Алексей Аджубей, зять Хрущева и либерал, использовавший свое положение для ослабления цензуры в «Известиях». («Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей!» — ходила шутка.) Один из очерков о Волго-Балте в «Известиях» я назвал «Белый флаг над Волго-Балтом». И в очерке объяснил: над стройуправлением развевался белый флаг (грязно-белый), и когда я спросил начальника управления: «Перед кем капитулирует стройка?» — он, взглянув на флаг, воскликнул: «Мать твою так! Выцвел! Пригляделись мы! Не замечали...» Редактор отдела ходил с этим очерком к Аджубею — разрешил!

Необходимо отметить, что не везде люди жили так плохо, как на Волго-Балте. Работники крупных военных предприятий, а затем и работники предприятий, добывающих ценное и экспортное сырье, были обустроены и обеспечены получше. Я много ездил, например, по предприятиям нефтегазохимии, и там уровень жизни был относительно приличным. Неплохо были обеспечены работники промышленности при крупнейших городах и особенно в Москве.

Здесь сказывались секретные правила, установленные Сталиным, которые до сих пор очень мало известны. Хорошо зная историю революционной борьбы в России, Сталин установил секретный порядок, согласно которому лучше обеспечивались рабочие тех отраслей и категорий, которые в прошлом были более революционны, более боевиты, лучше организованы. Это металлисты (работа с металлом делает человека жестче, решительнее), горняки (работа сплачивает и развивает мужество), матросы (те же факторы). Затем Сталин повелел лучше обеспечивать рабочих в столице и крупнейших центрах, так как все восстания, как правило, начинаются там. Была предусмотрена даже такая деталь: запретить вешать ставни на окнах. Ведь Сталин помнил, как они спасали революционеров от полицейской слежки.

И похоже, все эти предосторожности сыграли свою роль. Хотелось бы знать, почему о них помалкивают нынешние антикоммунисты? Продолжают этими сталинскими правилами руководствоваться?



Как разорвать порочный круг?

Перейти на страницу:

Похожие книги