Путешествие в будущее и обратно

Владимов был коротко знаком с атташе по культуре американского посольства Джоном Лодизиным, которого знали многие писатели. И однажды Гладилин попросил Жору передать Лодизину какой-то самиздат для переправки его на Запад. Жора согласился. Встреча с Лодизиным состоялась в сквере, вечером, кажется, около дома Владимова. Лодизин подъехал на машине со своей женой. Вышел из машины, и Жора передал ему пакет с самиздатом. И в этот момент в ближней подворотне вспыхнули фары, и какие-то люди бросились к Лодизину. Но он успел кинуть пакет в машину, на сиденье . Кагэбэшники кинулись к машине, но пакета на сиденье уже не было. Жена Лодизина ловко спрятала его.

Тем не менее Жору на другой день вызвали в КГБ и долго с ним беседовали. А Гладилин в это время бегал по ЦДЛ и беспокоился, не появлялся ли Владимов, и на вопрос, почему он переживает, отвечал, что ведь Жору вызвали в КГБ! Потом друзья Владимова сопоставили события того дня, и встал вопрос, откуда Гладилин знал, что Владимов был в КГБ? Устроили Гладилину допрос с пристрастием, и он — признался, что его якобы в Иностранной комиссии ССП попросили помочь разоблачить агента ЦРУ Лодизина, работавшего «под личиной дипломата». И он на это согласился, чтобы помочь Владимову, спасти его: убрать от него Лодизина.

Вскоре после того Лодизина выслали из СССР как персону нон грата, сопроводив его высылку хлестким фельетоном в «Правде»: «Фигаро из ЦРУ».

Лет через семь-восемь, когда я уже работал на «Свободе», в эмиграции оказался и Гладилин. Сразу заявил себя очень крутым антикоммунистом, даже монархистом! И приехал на «Свободу» в видах устройства на работу. Я шел по коридору и увидел Гладилина, и он увидел меня, заметался и юркнул в оказавшийся рядом туалет.

В довершение этой истории добавлю, что приехал он наниматься на «Свободу», когда одним из главных менеджеров там был Джон Лодизин, тот самый, скомпрометировать которого Гладилин пытался в Москве! Когда я приехал в Мюнхен, Лодизин был начальником русской редакции «Свободы» и принимал меня на работу, и потом, когда мы с ним сдружились, подтвердил приведенный выше рассказ Владимова.

Тем не менее Гладилина на «Свободу» взяли. Американцы относятся к людям, бывшим в связи с КГБ, спокойно, без параноидального страха. На «Свободе» работало много даже бывших штатных чекистов, а тут — известный в России писатель! Но Гладилин попросился в парижский филиал. В Мюнхене работать рядом со мной ему было, видимо, все-таки некомфортно.

Вот какие сказочные сюжеты случаются в нашем тесном мире.

После неудачи с изданием книги и с приемом в ССП надежд на получение турпутевки у меня уже не осталось, и я стал готовиться к путешествию через море. Купил польскую сборную байдарку «Нептун» с парусом, рассчитанную на трех человек: двух взрослых и ребенка. Где-то я прочел, что на таких лодках группа любителей острых ощущений обогнула мыс Горн, что на южной оконечности Южной Америки — место самых свирепых в мире штормов.

Мы стали с женой плавать на ней, привыкать. Плавали на подмосковных водохранилищах. Но лодка имела яркую оранжевую окраску, что меня никак не устраивало. Я попытался найти в магазинах серую краску, но тщетно. Краски вообще продавались только для автомобилей, а они разъедали лодочную ткань. Но советский человек привык исхитряться. Я нашел химический институт красителей, в котором работали мои знакомые, бывшие студенты химфака МГУ, и наплел им с три короба, что я, мол, в качестве журналиста хочу поехать в экспедицию с биологами в устье Волги для изучения местных птиц, но их будет отпугивать яркая окраска моей байдарки. Они взялись синтезировать для меня специальную серую краску, однако попросили, чтобы я достал какой-нибудь подтверждающий документ для их начальства. И я достал! После полетов на аэрологических самолетах и аэростате я между делом, на всякий случай, вступил в Географическое общество, и теперь это мне пригодилось. Я рассказал там свою легенду об экспедиции, и потерявший бдительность секретарь общества, милый старичок, накатал нужную мне ксиву. Я отнес ее в институт и вскоре получил большую банку высококачественной серой краски, сделанной специально для материала моей лодки.

Пробиваться я решил в Англию. У жены был хороший английский язык, да и я немного зубрил его в университете. И Англия располагается не так уж далеко от России, в отличие от Америки, и отец мне много хорошего рассказывал об этой стране и ее культуре.