Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах

В его книге «Стихи зелёной мышки» есть стихотворение про слона, в подстрочном переводе звучащее так: «Слон так велик, так тяжёл, но это не слон, а сама любовь! У животных, как, впрочем, и у других живых существ, самые большие создания — самые лучшие…» Стихи так и просились в перевод, и переводчик, ничтоже сумняшеся, написал:

Слон тяжёл, огромен слон,
Но зато и ласков он.
Видно, даже у зверей
Тот, кто больше, тот добрей!

А написав, схватился за голову: ведь он перевёл с французского… стихотворение Бориса Заходера, которое перевёл на французский Жан-Люк Моро:

Больше всех на суше он,
Очень, очень добрый СЛОН.
Видно, даже у зверей
Тот и больше, кто добрей!

Представляю себе, как могут себя почувствовать, предположим, гипотетические английские переводчики знаменитых «английских» стихов Вадима Левина!

Кстати, о Вадиме Левине. Ехал он однажды в поезде «Москва — Симферополь» с двумя симпатичными соседками по купе — бабушкой и её пятилетней внучкой. В Харькове бабушка купила для внучки детский журнал, да вот незадача — журнал оказался на украинском языке и назывался «Малятко». Вадим Левин решил помочь маленькой девочке, нашёл в журнале понравившееся ему стихотворение и быстро перевёл его с украинского на русский:

— Ой ты, Петя-петушок, —
Удивилась хрюшка, —
Почему ты гребешок
Носишь на макушке?
Отвечал Петух свинье:
— Где же взять карманы мне?

«На следующий день, — продолжает В. Левин, — в разговоре с редактором крымского издательства я рассказал о том, что «открыл» хорошего украинского поэта Владимира Орлова и был бы рад переводить его на русский, если бы меня с ним познакомили.

— Познакомить нетрудно, — сказала редактор. — Мы с ним дружим. Владимир Орлов живёт в Симферополе, в пяти минутах ходьбы отсюда. Боюсь только, что переводить его на русский вам не удастся.

Через десять минут я уже рассказывал автору его стихотворение в своём обратном переводе с украинского. В ответ он прочёл мне свой подлинник:

— Ну и Петя-петушок, —
Удивились хрюшки, —
Почему ты гребешок
Носишь на макушке?
Говорит Петух в ответ:
— У меня карманов нет».

Дело, конечно, не в близости украинского и русского языков — переводчики знают, что подобная близость только усложняет работу, дело в конгениальности переводчика и автора, как бы выспренне не звучало это слово.

Где-то поблизости лежит противоположный приём, когда переводчик детских стихов «внедряет» в иноязычный текст ассоциации из отечественной поэзии, подхватывая игру, заложенную в оригинале. Так, приходят на память замечательные перифразы строк русской лирики из переложения «Алисы в стране чудес», сделанного тем же Б. Заходером, в частности, воскрешение на страницах сказки детской поэтической классики, представленной именами Л. Модзалевского, К Петерсона, А. Пчельниковой, В. Фёдорова…

Но куда как любопытно, когда объектом детской пародии становится сама традиция перевода. В «Книге о пародии» её автор Вл. Новиков справедливо утверждал, что пародия — «это всегда образ жанра». С подобным «образом» лихо разделался во «Вредных советах» Григорий Остер. «Ход от противного», который Остер так любит использовать, оказался весьма удобен именно для пародии, причём источником её становится — помимо усреднённой, безликой детской лирики — объект, вроде бы, далёкий от творчества для детей.

Если друг твой самый лучший
Поскользнулся и упал,
Покажи на друга пальцем
И хватайся за живот.
Пусть он видит, лёжа в луже, —
Ты ничуть не огорчён.
Настоящий друг не любит
Огорчать своих друзей.

Это, естественно, Остер. А вот древнегреческий поэт Архилох в переводе В. В. Вересаева:

В каждом деле полагайся на богов. Не раз людей,
На земле лежащих чёрной, ставят на ноги они.
Так же часто и стоящих очень крепко на ногах
Опрокидывают навзничь, и тогда идёт беда.