Путешествие в Египет

Сразу жe бой завязался там, где командовал граф Анжуйский, но вовсе не из тактических соображений той или иной стороны, а просто этот фланг оказался ближе всего к туркам; они же наступали, расставленные на манер шахматных фигур; пешки, или пехотинцы, шли впереди, вооруженные трубками, откуда они выдували греческий огонь, а за ними двигались фигуры - всадники, которые, пользуясь общей сумятицей, врывались в ряды христиан и разили направо и налево. Этот маневр, направленный против пехотинцев, действительно сразу внес беспорядок в отряд графа Анжуйского, который находился в самой гуще своих солдат. К счастью, король, наблюдавший за ходом сражения на всей равнине, со своего холма увидел, в какой опасности оказался его брат. Он тотчас же пришпорил коня и в сопровождении своей гвардии, с мечом в руке бросился в толпу неверных. Но тут находившийся неподалеку сарацин направил па него греческий огонь, причем так дерзко и точно, что пламя охватило королевского коня, но по воле господа, за которого сражался Людовик, то, что должно было спасти сарацин, принесло им погибель: благородное животное с объятыми огнем гривой и крупом, вне себя от боли, не внемля ни голосу, ни силе, понесло своего хозяина в самую гущу неприятеля, куда он ворвался, подобно ангелу-истребителю; за ним мчались смельчаки, поклявшиеся неотступно следовать за своим королем, сметая и уничтожая все на своем пути, и отряд неверных, пораженный в самое сердце, отступил; вызволив графа Анжуйского и его воинов, король вернулся на свой пост на холме, откуда, подобно орлу, наблюдал за сражением и мог устремиться в любую точку поля брани.

Пока король осуществлял свою благородную миссию, бой разгорелся по всей линии с одинаковым неистовством, но с неодинаковым успехом. Мессир Ги д'Ибелеп и его брат Бодуэн храбро встретили сарацин, ибо, как уже говорилось, ни воины, ни лошади их отряда еще не участвовали в сражениях. К тому же к ним присоединился Готье де Шатильон со своими доблестными ратниками; и вскоре сарацины были вынуждены обратиться в бегство и переформировать свой отряд, потерявший в бою почти всех пехотинцев. Иначе обстояли дела у четвертого отряда под началом Гильома де Соннака, великого магистра тамплиеров, где уцелели лишь немногие солдаты, объединившиеся с остатками госпитальеров. Тщетно сооружали они, как мы уже говорили, укрепления из обломков военных машин. Сарацины направили па эту груду дерева греческий огонь, от которого все тотчас же воспламенилось, и сумели сквозь дым рассмотреть горсточку людей, прятавшихся за укреплением; тогда, не дожидаясь, пока будет полностью уничтожена эта ненадежная защита, они, подобно демонам, бросились в самое пекло II встретились лицом к лицу с остатками этого некогда вселявшего страх воинства. Но как ни ослабли в бою тамплиеры, они не из тех, кто сдается, не дав отпора, и через несколько минут неверные отступили, лишившись своих лучших бойцов; им снова пришлось проходить через пламя, но на сей раз, чтобы спастись. Однако, видя, что их не преследуют, они остановились па некотором расстоянии, а их лучники выступили вперед и обрушили па тамплиеров такое несметное количество стрел, что, казалось, будто позади них выросло колышущееся на ветру поле пшеницы. Этот смертоносный град принёс больше потерь, чем рукопашный бой; почти все уцелевшие лошади теперь пали; только великому магистру и четверым или пятерым рыцарям удалось сохранить своих боевых коней, по и в их тела вонзилось множество стрел и дротиков. Тогда сарацины решили: настал удачный момент окончательно сразить непобедимых, и во второй раз толпой устремились на крестоносцев. В этом столкновении великий магистр, уже потерявший один глаз в прошлом сражении, теперь лишился второго; но, слепой и истекающий кровью, он пришпорил лошадь, которая понесла его в самую гущу сарацин, где он разил наугад до тех пор, пока и он, и его конь, сраженные ударами, не рухнули наземь и больше уже не поднялись; наверное, в этой атаке все нашли бы свой конец, если бы Людовик, увидев, в каком ужасном положении они очутились, не примчался бы к ним на подмогу, как прежде он пришел на выручку графу Анжуйскому. Появление короля застало сарацин врасплох, и во второй раз они беспорядочно отступили за огненную линию, но теперь пламя уже погасло, и над ней только клубился дым.