Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи

Но пока обольщаться не следует: от работ на клеточных культурах не только до создания лекарственных форм, но, порой, даже до успешного воспроизведения эффекта in vivo (на уровне целого организма) пролегает целая пропасть. Когда ее удастся одолеть? Правда, на сайте http://www.jewish.ru/7069.asp в конце января 2003 г. гордо значилось следующее:

«Как сообщает британская радиостанция ВВС, калифорнийский ученый, лауреат Нобелевской премии Стэнли Прузинер создал препарат для лечения болезни Крейтцфельда-Якоба — одной из форм коровьего бешенства. Он назначил своей пациентке лекарство, которое еще не применялось у людей, и уже через 19 дней обреченная на смерть больная начала ходить, разговаривать, пользоваться ножом и вилкой и выполнять пробы на координацию движений, которые были ей недоступны до лечения».

Что-то подобное, помнится, недавно промелькнуло и по ТВ.

Насколько удачно лечение и, к тому же, насколько вообще сообщение соответствует действительности, сказать пока нельзя. Попытки найти соответствующую научную публикацию S. Prusinera не увенчались успехом. Был осуществлен поиск в специальной базе MedLine по следующим комбинациям ключевых слов: “prion” + “drug” и “prion” + “therapy”. Кроме того, просмотрены работы на “Prusiner S.” за 2002 и 2003 гг.

Вполне вероятно, что даже если С. Прузинер и нашел какой-то антиприонный препарат (скорее всего, из перечисленных выше, давших успех на клетках), публиковать данные он не стал. Успех в этом деле (даже самый малый) пахнет огромными деньгами. И в подобных случаях фармацевтические фирмы засекречивают свои разработки [17].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы рассмотрели прионы и прионные патологии. Видим, что прион действительно чудовищный по устойчивости инфекционный агент, выходящий за рамки большинства биологических закономерностей. Видим, что имеется десять соответствующих заболеваний. Одни из них эндогенны, то есть, не обусловлены внешней инфекцией. В подобных случаях нормальный прион превращается в аномальный патогенный спонтанно: или от не выясненных причин, или же вследствие мутаций в соответствующем гене. Нам такие болезни малоинтересны: болеют единицы из миллионов.

Но вот другие, вызываемые внешней инфекцией, кажутся актуальными. Правда, на куру папуасов нам наплевать (да и нынешним папуасам племени форе, прекратившим заниматься каннибализмом, тоже). А вот на ГЭ КРС (бешенство коров), которое, вроде, может передаваться людям и реализовываться в одну из форм БКЯ, не совсем. За последние лет двадцать инфицированы и погибли сотни тысяч голов крупного рогатого скота по всей Европе. Забиты и сожжены, «на всякий случай», наверное, миллионы. В СМИ и Сети интернета мелькают леденящие душу рассказы о мучениях зараженных от коров людей, которые обречены. Страны Европы вводят санкции против мяса друг друга. США запретили ввоз донорской крови из Европы. Докторские журналы пишут о возможности заражения бешенством коров ятрогенно (через хирургические инструменты) и через трансплантируемые органы и ткани.

Словом, весь «цивилизованный» мир «стоит на ушах» (иной раз забывают даже про Бен-Ладена). Некоторые специалисты зловеще предсказывают к 2010 г. сотни тысяч смертей любителей говядины. И т. д., и т. п.

Что нам с этого?

С одной стороны, большинство потребляемого в России мяса — импортное, причем много из Европы. Потеряла Россия, понимаешь, «продовольственную независимость» (как и остальную тоже). С другой стороны, имеющаяся специализированная именно на анализе прионов лаборатория ветеринарного контроля во Владимирской области (единственная в России), обследовав к настоящему времени порядка 1000 проб импортного мяса, ничего не обнаружила. Нет сведений также и о том, что кто-то в России болеет БКЯ или умер от нее. И, наконец, с «третьей стороны»: по многим данным, в мясе нет прионов. Говорят, правда, что они могут попасть туда как загрязнение из мозга при разделке туш. Наверное, пока в продающееся в России мясо не попало.

Да и в Европе умерло от инфекционной формы БКЯ немного — менее 100 человек (в России же убивают за день больше, и больше погибает при транспортных катастрофах).

Можно сделать вывод, что проблема коровьего бешенства сильно раздута и более связана с «экономической войной» как между государствами Европы, так и между Европой и Америкой. Между долларом и евро. Даже на Западе имеются гораздо более животрепещущие проблемы.

Для нас же это, полагаю, ныне малоактуально. Для нас дóроги и не нужны (во всяком случае — пока) работы как по поиску антиприонных препаратов, так и по созданию методов прижизненной диагностики БКЯ. Сомневаюсь также, что оставшиеся жалкие огрызки от биологического мира России способны сделать в данном направлении что-то значимое. Оставшиеся опущенные кадры будут только требовать деньги (что вполне понятно и простительно) и раздувать щеки, оповещая в СМИ о «больших успехах» (не будет их, успехов этих).