Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи

На заре Ванусс готовится покинуть лагерь. Я всеми силами стараюсь оттянуть минуту, когда придется выбраться из гамака, ибо именно в этот скоротечный промежуток времени между ночью и днем лучше всего думается. Верхушки деревьев уже посветлели, но здесь, у серовато-черной земли, еще господствуют ночные тени. На фоне зелени горы свертков, ящиков и орудий лова постепенно приобретают более четкие очертания. Одни носильщики и гребцы еще спят, другие проснулись. До меня доносится их бормотание. Кто-то прочищает горло. Несмотря на дождь, дневной свет становится ярче, и вот уже отчетливо видны стволы деревьев, увитые лианами.

Большой деревянной ложкой Ванусс бьет по чугунной крышке.

— С первыми лучами солнца мы должны сидеть в лодке! — кричит он. — На завтрак остановимся, когда станет теплее.

Река Бетс метрах в пятидесяти от лагеря. Неделю назад, когда мы покинули шхуну «Сонгтон», она была широкой и полноводной. Теперь берега ее сузились, в воде все чаще попадались деревья и островки травы. Мы поднялись вверх по течению, где, казалось, река с трудом пробивает себе дорогу сквозь нависшие деревья. Над нашими головами плотный зеленый ковер, но временами солнце, набирая силу, пронзает его своими острыми лучами. Со сводов этого своеобразного туннеля свисают кусты и лианы. На первый взгляд раздвинуть их нетрудно — стоит подняться, схватить одну из ветвей и потянуть. Но я уже научился воздерживаться от подобных глупостей. Многие растения сгнили. Дотронься до них — и на тебя обрушится каскад лиан, колючих веток, мокрых листьев, полных всевозможных жуков величиной с яйцо, ящериц всех цветов и размеров, древесных клопов, которые накрепко присасываются к телу, а иногда и змей. Последние извиваются на дне лодки, пока кто-нибудь из охотников не прикончит их веслом или палкой.

Чтобы путешествовать в этих местах и остаться в живых, лучше всего по возможности избегать тесных контактов с природой. Только тот, кто полностью осознает, что находится во враждебном мире, которого ему не одолеть, может рассчитывать на возвращение без особого для себя ущерба. Ну а тот, кто тщится обуздать природу или поиграть в Тарзана, хватая свисающие лианы, будет очень скоро наказан.

Вот какие мысли одолевают меня, пока наш лагерь пробуждается ото сна. Но наконец и я вываливаюсь из гамака (самый противный момент!), разбитый, не стряхнувший с себя усталости минувшего дня, который провел скорчившись в пироге. Мое тело совсем окостенело, и виной тому не только усталость, но и дождь. С трудом натягиваю на себя рубашку и шорты. Они насквозь мокрые, хоть выжимай. А тут еще дает о себе знать голод, и умыться нельзя. Ванусс ревет прямо над ухом:

— Ну-ка все, поторапливайтесь! Туваи, прикрой свертки брезентом! Через пять минут отплываем!

Только теперь он делает вид, что заметил меня. Надо полагать, я выгляжу так, словно не меньше двух недель пролежал в гашеной извести, потому что левым уголком рта Ванусс изображает подобие улыбки.

— Ты ведь сам этого хотел, — говорит он, подходя ко мне и доставая из-за пазухи небольшую бутылку.

Оглядевшись вокруг и, убедившись что никто не видит, чем он занимается, Ванусс протягивает мне бутылку. Я с благодарностью отпиваю пару глотков обжигающего горло виски, после чего он прячет ее на прежнее место. Никто не должен видеть, что у него с собой спиртное.

— Ну, вот ты и позавтракал, — ухмыляется он.

Несколько капель виски немного взбодрили меня. Еще не очнувшись хорошенько ото сна и тревожных мыслей, я направляюсь к берегу, где в молочном тумане как бы парят лодки. Где-то над головой кричат белые какаду и огненно-красные, похожие на ястребов спицы, а над рекой и джунглями стоит зловонный запах ила и гниющих растений. Я делаю шаг в сторону, чтобы справить нужду, но один из островитян хватает меня за руку и качает головой.

— Нет, таубада[7], нет, — говорит он решительно.

Подошедший Ванусс поясняет:

— Здесь вокруг сплошная тина. Стоит сделать шаг — утонешь. Это как зыбучий песок. Надо отойти глубже в лес.

Ткнув меня в живот колышком от крепления палатки, он громко хохочет:

— Только смотри, чтобы там тебя не схватили охотники за головами!

Я не разделяю его веселости и, признаться, начинаю раскаиваться в том, что отправился в этот край нескончаемых болот с бандой охотников за крокодилами. Отныне Ванусс — мой господин и повелитель, я полностью завишу от его настроения. Правда, убить меня он вряд ли сможет: в Порт-Морсби или на острове Четверга кто-нибудь из его людей непременно проболтается об убийстве белого человека, да и власти быстро обнаружат, с кем я отправился в страну болот. Но ему ничего не стоит испортить мне жизнь здесь. Откажет, например, в помощи, если я заболею. Вдруг начнется приступ из-за камня в почке и потребуется немедленная операция? Или вновь меня свалит малярия? С этими невеселыми мыслями, вооруженный рулоном туалетной бумаги в одной руке и мачете в другой, я пробираюсь в глубь девственного леса.