Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи

С другой стороны, аномальный прион не отличается по первичной структуре от аномальной формы. Более того, прион почти перешагивает межвидовой барьер: первичные структуры белка овец, коров и человека очень похожи [14]. Поэтому к попавшему извне экзогенному приону антитела если и вырабатываются, то не сразу, и он успевает сделать свое черное дело: трансформировать какое-то количество прионов хозяина в инфекционные. Ну, а к тем антитела точно не вырабатываются и иммунитет не формируется (ибо «свое»). Поэтому никакой антисыворотки для лечения прионных патологий (как для лечения оспы или чумы) не получить [2, 8, 12, 13, 14].

И, в то же время, для экспериментальных моделей в настоящее время используются специфические, полученные, грубо говоря, из культур клеток поликлональные или моноклональные антитела именно к инфекционному приону. Именно его они узнают дифференцировано [8, 14]. Правда, для таких антител наверняка характерно хотя и небольшое, но все-таки связывание и нормальных прионов. Это свойство, всегда присущее подобным антителам. Чтобы устранить их неспецифическое связывание, необходимы особые экспериментальные подходы и обработки образцов, что, конечно, невозможно осуществить, если вводить антитела в организм. Да и дорого это весьма: лечить полученными не в условиях организма чистыми антителами. Не напасешься их (организм — он большой). Поэтому использование крайне специфичных антител в настоящее время, насколько я знаю, остается прерогативой сугубо экспериментальных работ, причем на клеточном уровне (in vitro) — там их требуется много меньше. Сам же организм, повторим, не способен синтезировать антитела, специфичные именно к приону с аномальной вторичной структурой молекулы (лучше скажем осторожнее: по крайней мере, неспособен в достаточных количествах).

Делаем вывод: клетка и организм не имеют эффективной защиты от внедрившегося и тем более спонтанно образовавшегося инфекционного приона.

3. Виды прионных заболеваний и их краткая характеристика

В Сети встретилось также наименование «прионовые». Эти патологии поражают как животных, так и человека. Их относительно немного. Следует отличать спонтанные (негенетические) и те, которые вызываются инфицирующим агентом.

1. Скрепи (трясучка, почесуха, scrapie) — инфекционная болезнь овец, впервые описанная в Исландии в XVIII в. Перенесена в Шотландию в 1940-х гг. Поражает и коз. Впервые детально описана в 1954 году Б. Сигурдсоном [13, 14, 20].

2. Инфекционная трансмиссивная губчатая энцефалопатия норок, кошачьих и обезьян [8, 13, 20].

3. Хроническое истощение диких жвачных (лосей и оленей) [13, 20]. По-видимому, также инфекционная болезнь.

4. Губчатая энцефалопатия некоторых зоопарковых животных [8, 13]. Вероятно, инфекционная.

5. ГЭ КРС («бешенство» коров) — инфекционная губчатая (spongiform) энцефалопатия крупного рогатого скота [8, 13, 20]. Первая известная жертва пала в 1985 г. на крестьянском дворе Суссекса (Англия) [18]. На конец 2000 г. ГЭ КРС в Великобритании была зарегистрирована у 179.257 голов, в Ирландии — у 540, в Португалии — у 473, в Швейцарии — у 364, во Франции — у 231. В ряде стран (Германия, Бельгия, Нидерланды, Испания, Дания) выявлено менее сотни или единичные случаи болезни. В 2001 г. в Германии и во Франции обнаружены добавочные случаи заболевания [15].

6. Кýру («смеющаяся смерть»). Эта инфекционная болезнь открыта в 1956 г. среди членов племени форе в Новой Гвинее. Д.К. Гайдушек (США) выяснил, что болезнь передается благодаря ритуалу погребения, в ходе которого аборигены съедали мозг умершего [8, 17, 20].

Наиболее вероятная гипотеза относительно происхождения и распространения куру среди изолированных племен Новой Гвинеи заключается в том, что это заболевание началось спонтанно у одного представителя племени как случай спорадической БКЯ (ниже), а затем трансмиссивно передалась другим членам племени в связи с ритуальным каннибализмом. С момента первого описания этой болезни Гайдушеком и Зигасом в 1957 году до настоящего времени от куру погибло более 2.500 человек (почти 10 % популяции некоторых деревень). В среднем она уносила ежегодно около 200 человеческих жизней. Болезнь фактически исчезла с прекращением ритуального каннибализма. В последние годы было выявлено только 5–10 новых случаев и то исключительно у лиц старше 35 лет.

Куру встречается во всех возрастных группах. В детском возрасте (27 % всех случаев) болеют оба пола с одинаковой частотой, в то время как среди взрослого населения (73 % всех случаев) женщины заболевают в 2–3 раза чаще, чем мужчины. Эта особенность болезни объясняется трансмиссией (способом передачи) инфицирующего агента, которая осуществляется при ритуалах погребения (расчленение и съедание трупов). Мозг и внутренние органы обычно достаются женщинам и детям, тогда как мышцы — символ силы — предназначаются мужчинам. Поэтому женщины и дети страдают чаще, чем мужчины. После прекращения ритуала поедания трупов покойников число больных значительно уменьшилось.