Путешествие в любовь

— Слава Богу, что этот солдат в юбке не добился своего, — прокричал он через плечо, и ветер стегал ее его словами, — иначе ты попросту прогнала бы меня, упала перед ней на колени и умоляла о прощении за свою неверность.

«Я разочаровала ее» — думала теперь Элизабет. Но ведь и мисс Ламберт не оправдала ее надежд — не полюбила Яна, не произвела на него должного впечатления… Она невольно улыбнулась при воспоминании о своей глупенькой детской надежде на то, что Яну понравится мисс Ламберт, а он — ей, и все они заживут счастливо вместе.

Но был и страх. Она боялась, что потеряет Яна, как мисс Ламберт — своего математика. В самом деле, как похожи их случаи! Единственная разница в том, что они не в Англии, и он не уезжает раньше нее домой. Им ни в коем случае нельзя расставаться, — думала она, пока мотоцикл нес их домой.

— Не уезжай в Англию! — перекричала она ветер.

— Что такое? — рассмеялся он. — В Англию? Не отказался бы…

И ее страх оправдался: она заболела, и они разлучились. Любопытно, обычно она боялась разлуки из-за его болезни, а не из-за своей — из головы не шел бедный чокнутый математик.

Любят ли мужчины так, как женщины, ставя свою жизнь в зависимость от жизни другого? Ян держится иногда так… отчужденно! Но где он? Почему не приехал? Уж не пришло ли время потерь?

«О, — прошептала она, чувствуя подкатывающую слабость и дурноту, — и зачем я только встретила его?»

В сумрачной гостиной «Горного отдыха» старинные часы тяжело вздохнули и прокашляли одиннадцать раз, и на веранде появилась миссис Джири со стаканом молока.

— Надеюсь, ей уже лучше? — послышался негромкий заискивающий голос миссис Дейли. — Скажите, у нее не… — она перешла на доверительный шепот, как бы говоря: «Не волнуйтесь, я умею хранить тайны».

— Она была нездорова, — как всегда спокойно ответила миссис Джири.

Миссис Джири двигалась по залитому солнцем саду, и кусты, розы и маки расступались перед ней, словно преклоняясь перед таинственностью и ее жрицей, приближавшейся к девушке под эвкалиптом.

Элизабет слышала, как где-то за ее спиной беседуют доктор Лернер и мистер Дейли. Мужчины, — думала она, — это отдельная раса. У них всегда находится тема для разговора: бизнес, политика, прочая важная ерунда… «Этот мир наш, — говорили их лица, — и мы обсуждаем его; слушайте, женщины, но не прерывайте».

На ее кисти тикали часики, подаренные ей Яном почти год назад в день их неофициальной помолвки. Если бы не болезнь и «Горный отдых» (а также работа, деньги и так далее), они могли бы уже пожениться. Она взглянула на часы и автоматически завела их. Сама идея кольца была ему ненавистна, и она с радостью приняла в подарок часы. Девушке пришлось одолжить ему нехватавшие десять фунтов, и это показалось ей тогда хорошим знаком. Маленькие, аккуратные часики; стрелки неумолимо обегают игрушечный циферблат… Одиннадцать. Время молока для нечистых. «Мне бы не часы, а колокольчик прокаженного. Я была нездорова…»

«Вы были нездоровы», — обхаживала ее миссис Дейли с искусственной улыбкой — последним напоминанием о ее былом похотливом очаровании. Как бы ей хотелось все знать! Интересно, сочтет ли ее Ян (если приедет, конечно) привлекательной?

— Но атомная бомба!.. — воскликнул где-то за ее спиной мистер Дейли, и голубое марево сгустилось вокруг Старого Улья, а воздух запульсировал в ушах. Атом. Спасения нет. Атом везде: в бомбах, деревьях, воздухе, воде… и в ней самой. Ян тоже все время говорил об атомах.

— Бомба, — повторил мистер Дейли, и залитый солнцем пейзаж со Старым Ульем и всем остальным растворился в черно-белом грибовидном облаке. Девушка зажмурилась и… услышала:

— Пора, Элизабет.

Над нею, со стаканом молока в руке, возвышалась миссис Джири. Ее удивительные рыжие волосы горели на солнце жарким огнем, бросая розоватый отблеск на спокойное, немного утомленное лицо. «Вы всегда кажетесь мне уверенной, — подумала Элизабет, беря стакан. — Никогда не радуетесь и не печалитесь, хотя ваш муж и сбежал от вас. В чем же вы так уверены, миссис Джири?»

Миссис Джири строго смотрела вниз, на осунувшееся после болезни лицо девушки. Каково ей сейчас? Где ее парень? Каждый день на протяжении шести недель, ровно в одиннадцать, она приносила ей стакан молока и говорила: «Пора, Элизабет». На этот раз она положила руку ей на плечо и добавила:

— Он приедет.

Она повернулась и пошла к дому, а солнце высвечивало фрукты и цветы на ее длинном платье.

«Миссис Джири знает, — подумала Элизабет. — Если она считает, что он приедет, значит так и будет. Но действительно ли она так считает? Если он не приедет, что это изменит для нее? Ничего».