Путешествие в Московию 1664-1665

От места приема мы ехали некоторое время среди вооруженных всадников в форме войск Его Величества: некоторые в красном, другие в синем, третьи в белом. Несколько рот были верхом на белых конях; перед всадниками, кроме знамен, везли барабаны, литавры, трубы, свирели и флейты. Их главы очень гордятся своими дорогими одеждами, у многих в руках были серебряные позолоченные жезлы, на них были высокие меховые шапки и одежда из серебряной парчи; лошади увешаны тяжелыми серебряными цепями и ценными попонами. Через некоторое время, посла встретил посыльный от старшего пристава, который должен был принять посла; у него были с собой царские сани, и он попросил посла сесть в них, чтобы поехать на встречу с приставом, который должен его приветствовать. Посол категорически отказался и заявил, что не выйдет из кареты, пока к нему не придут от имени царя. Посыльный сказал, что подобного еще не было, что так же поступали по отношению ко всем послам, кто бы они ни были. Посол ответил, что и сам знает, как полагается, и что если они ему этого не позволят, то он в своей карете поедет обратно. Тогда посыльный сразу отправился назад; через некоторое время он вернулся и передал, что если посол не хочет выйти из кареты, то его не смогут принять, и тогда посольство не достигнет своей цели. Наконец, после взаимных резких слов, посол вышел из кареты, после чего присланный сразу произнес малый титул, сказав при этом, что царь пожаловал посла этими санями, чтобы въехать в город. Сразу появился старший конюший с 15 белыми лошадьми для въезда нашей свиты[140]. Первая, на которой я ехал, была с серебряной уздой, свита ехала впереди посла, и мы направлялись навстречу приставам; сани, в которых они сидели, тоже приближались. Только здесь начался настоящий спектакль. Вокруг стояло много дворян, вооруженные всадники, были музыканты с трубами, литаврами, барабанами. Весь вопрос был в том, кто из них первым — посол или пристав — выйдет из саней и обратится к другому. Оба встали, но медлили; как только посол поставил ногу на край саней, русский отступил назад, после чего посол не только отступил, но и совсем сел. "Ха, — сказал русский, — дело плохо", ибо он не хотел признаться, что первым отступил назад. Он не хотел также, чтобы обе стороны одновременно вышли из саней. Дважды посол делал вид, что падает, когда собирался выйти из саней; русский же всякий раз отступал назад и, поглаживая бороду, снова садился. Посол велел сказать ему, что это против правил; тот ответил, что Бог его достаточно научил, чтобы знать, что делать. Эта дурацкая сцена продолжалась более получаса. Никогда я не видел комедии смешнее. Нас окружали сотни людей, наблюдавшие за этой сценой. Стало уже темнеть и, чтобы наконец закончить споры, младший пристав подошел к старшему, сел к нему в сани, и тут пришли к соглашению: первым выйдет младший пристав, затем посол, а потом уже старший пристав; так и было сделано[141]. Невозможно рассказать о всех глупых жестах этой встречи, она была похожа на выступление двух гордых враждебных королей в театре на канате. Русские, выйдя из саней, сперва сняли свои шапки, после чего началось произнесение титулов с обеих сторон, все присутствовавшие обнажили при этом головы. Они [русские] читали титул и приветствие по свитку, посол же наизусть. Когда русский титуловал Их Высокомогущества как "Штаты Голландской Нидерландии", посол сказал, что не знает таких, но не помешал ему продолжать[142]. Зачитав титул, они приветствовали посла, сказав, что Его Царское Величество пожаловали его столь пышной встречей, после чего каждый пристав сел в свои сани, посол ехал в середине. Перед санями ехал царский шталмейстер как проводник, с несколькими запасными лошадьми. Снова началась беготня посыльных: мы должны были то останавливаться, то ехать медленнее, то быстрее. Между тем дворяне, которые в нашу честь ехали верхом, обогнали нас. Много было и татарских всадников, вооруженных щитами, луками и стрелами; я предполагаю, что их было 6—7 сотен, нам же сказали, что их было две-три тысячи. Я видел, что те, которых мы уже миновали, спешили обойти нас, будто их били и подгоняли, и снова становились в строй напоказ; да, мы заметили, что одна и та же одежда некоторых знатных появилась перед нами два раза: то на одной, то на другой стороне дороги.

Было уже совсем темно, когда мы подошли к воротам, здесь нас встретили много солдат с факелами. Приставы объяснили, что царь пожаловал посла встречей с факелами. Посол заметил, что находит Москву красивым городом, на это ему ответили, что царь сделает его лучшим городом в мире. На базаре перед замком [Кремль] стояли те же самые дворяне и рядом множество всадников в полной форме; значит, обогнав нас, они снова построились, пока мы еле двигались шагом. И так мы вошли во двор, где находилось приготовленное нам помещение, примерно в 7 часов вечера, проделав этот путь за девять часов вместо двух.