Путешествие в Московию 1664-1665

В этот день я был на проповеди и на праздновании — благодарность Богу за освобождение этого города от длительной осады русских 8 лет назад. У царя тогда было 180 тыс. человек [войска]. Ими был сожжен весь пригород, и сейчас еще видны следы их лагеря. В церкви, где слышны красивая музыка и пение, я имел возможность наблюдать за многими дамами: все одеты в самые лучшие платья, на голове ценные собольи шапки. Женщины-горожанки всю красоту вкладывают в них, так как им не разрешается носить драгоценностей; на плечах — короткие пальтишки, на длинных юбках белые передники. Другие, дворянки, одеты по-французски, у некоторых голова [убрана] по-французски, а одеты — по обычаю страны. Женщины из простонародья ходят по улице с накинутыми на голову одеялами. Люди знатные ездят в санях, покрытых искусной резьбой. На священниках во время проповеди — длинные кафтаны с воротниками и шапки. В церкви алтарь, горящие свечи и образа, как у католиков. Консистория[38] состоит из восьми пасторов, из которых один является главным интендантом и четверо занимаются мирскими делами. Городское управление состоит из четырех бургомистров, при нем полиция, суд и большое число советников. Один из четырех бургомистров представляет там короля Швеции.

16 октября.

На следующий день посол отправил нашего секретаря к графу, чтобы приветствовать его и справиться о здоровье. С той же целью старший лейтенант Стефкен пришел от имени графа к послу. Наш переводчик сегодня ездил к русскому послу, чтобы от имени нашего посла справиться о здоровье царя, но русский не посмел его принять. Вечером я посетил рижских дам; полагается поцеловать их протянутую руку, они же кивнут головой и иногда поклонятся.

Каждое утро здесь большой рынок с сотнями людей: поляки, русские горожане, не-немецкие и курляндские крестьяне; продают там все. Местные крестьяне — очень бедные люди, они считают себя богатыми, если у них есть лошадь, топор, корова и лопата; они все крепостные, каждый находится под властью своего господина; это грубый народ, язык их странный, и они не понимают горожан.

Наши земляки в этот же день пришли приветствовать посла, среди них был крестьянин из Де Рейп, который живет и торгует здесь уже 30 лет. У него усадьба размером в 5 миль, в которой 100 крестьян, его рабы, обрабатывают землю и ежегодно приносят ему свою дань.

Люди из простонародья открыто, без стыда, купаются, мужчины и женщины выбегают из бань на улицу в чем мать родила и кидаются в холодную воду или обливаются ею. У людей знатных отдельные бани в своих домах, где девушки моют купающихся мужчин и женщин.

17 октября,

в пятницу, у нас снова появился старший лейтенант. Мы осмотрели 20 пушек, взятых у русских. После полудня приехал сам граф Оксенштирна приветствовать посла с большой свитой из алебардщиков, благородных пажей и слуг. Я и мой коллега проводили его от кареты до прихожей дома, навстречу послу. Мы провели всех шведов внутрь дома, и они пошли вперед, чтобы приветствовать посла и его свиту. Сидя, они беседовали больше получаса в нашем присутствии. На шляпе, перевязи и перчатках графа было много бриллиантов, его одежда была украшена позументом. Уходя, дворяне шли впереди, мы следовали за послом.

В этот день у нас рассказывали, как дешева здесь дичь. Если господин дает своему охотнику 1 фунт пороха и к тому еще и дробь, тот должен принести ему 80 штук дичи: зайцев, рябчиков, серых куропаток, глухарей и т.д., и тому это еще и выгодно, ибо он может застрелить больше ста штук.

Кто здесь грешит против правил веры, должен каяться в церкви, перед всеми, одетый в белое.

18 октября,

после полудня, посол сделал ответный визит графу Оксенштирне; поехали ко двору в двух каретах. Мы все прошли вперед до малого внутреннего зала. Наверху они вдвоем беседовали, что продолжалось четверть часа. После этого посол отправился посетить жену Беккера. (NB: это было после того, как мы, уйдя от графа, снова сели в карету.) Замок — четырехугольный колосс, построенный из белого гранита [Hartsteen][39]. Он находится в запущенном виде, окружен рвом и земляными валами для защиты. Когда посол прибыл, графиня стояла со своими дамами у окна. Граф принял посла так же, как его приняли у нас (т.е. у входа). Теперь пришел приказ, что нидерландские корабли должны вместо двух стоять шесть недель в карантине.

19 октября.

После полудня, в воскресенье, к послу пришел с приветствием председательствующий бургомистр Риги. Сразу после его ухода посол поехал к нему с ответным визитом и передал ему грамоту от Их Высокомогуществ этому городу.

20 октября.

20-го были у нас двое из Совета, предлагали послу свои услуги и всякую помощь и сказали нам, что магистрат немного недоволен заглавием послания к нему: в титуле позабыли слово "Высокочтимый", тогда как со времени последней осады им [членам магистрата] пожаловали дворянство.

21 октября.