Путешествие в Россию

Из Дрездена мы проследовали в Лейпциг, проехав по удивительно живописной местности. Саксония и величиной-то, можно сказать, с ладонь, но это край чрезвычайно ухоженный, с многочисленным населением и промышленностью. Каждая четверть немецкой мили, которая приблизительно соответствует итальянской либо английской миле,[353] на дорогах отмечается верстовым столбом. У меня было впечатление, что я путешествую по некоей игрушечной Римской империи. В Лейпциг мы попали в пору, когда там вовсю готовились к ярмарке.[354] В ней принимают участие вся Германия, пол-Польши и пол-Венгрии, надеющиеся приобрести изделия местные, и иностранные тоже — эти последние приходят из Гамбурга, города, через который Германия сообщается с океаном. Для всей страны это великий источник богатства. Гамбург уже доказал и непрестанно продолжает доказывать свое значение. Курфюрст саксонский, как здесь говорят, оплачивает все расходы польского короля. Хотя и при Карле XII, и вплоть до наших дней из этой области вывозились огромные денежные суммы, в ней до сих пор поддерживаются общественные фонды, а без этого, как утверждают англичане, не может биться пульс государственной жизни. Другой постоянный источник богатства для Саксонии, неисчерпаемый по природе своей, — это серебряные рудники Фрейберга. Они по меньшей мере столь же обильны, как рудники Гарца,[355] которыми владеют курфюрст ганноверский и герцог вольфенбюттельский, и это наиболее богатые рудники, какие только есть сейчас в Европе, после того как стали недоступны испанские и греческие. Уверяют, что каждый год из них извлекают чистого серебра, пригодного для чеканки монет, примерно на сто тысяч фунтов стерлингов.

Тут можно наблюдать весьма странный пример того, с какой силою привычка укореняется в людях и становится второй натурой. Работая на серебряном руднике, человек знает, что из-за вредных испарений проживет не больше сорока лет, а то и меньше, — и при этом ему известно, что в нескольких шагах от рудника, у подножия тех же самых гор люди в добром здравии доживают до шестидесяти и даже семидесяти лет. И несмотря на это, рудокопы, сызмала к этому притерпевшиеся, с легким сердцем трудятся, добывая серебро, точно так же как в Мейсене трудятся мастера, изготавливая фарфор. Нужно, однако же, сказать, что привычка поддерживается политикой. Горнорабочие Фрейберга пользуются широчайшими привилегиями и почестями, совсем как каноники в Кёльне или Майнце.[356]

Отмечают и еще одну любопытную особенность рудников: все грозы, обрушивающиеся на Саксонию, происходят из этих мест, они отсюда как бы выныривают. Горы Фрейберга расположены южнее Дрездена и Лейпцига, но таким образом, что оказываются почти к зюйд-весту по отношению к первому и к зюйд-осту по отношению ко второму, если позволительно и на суше употребить морские термины. Лейпциг лежит в красивой долине, и его окружают сады в голландском стиле. Я нанес тут визит господину Маскову,[357] знатоку гражданского права, этой главной германской науки, человеку очень уважаемому, главным образом за то, что он умело поддерживает равновесие между курфюрстами и императором. Он сдержан, обладает учтивыми манерами, образован — достаточно сказать, что Горация он знает не хуже любого англичанина. В доме другого лейпцигского ученого я видел музей морских раковин, самых редких, какие только бывают. Есть там и «нотный лист», и «адмиралы», и «нептунов ночной колпак». Многое дал бы я, чтобы вспомнить название еще одной раковины, которую я там видел, необыкновенно изящной, тонких очертаний, буквально окруженной сиянием: стоит она, как мне сказали, больше ста золотых дукатов,[358] и ценится не меньше, чем «восточная лестница» или монеты Пискиния Нигра и Отона, [359] хранящиеся в других подобных музеях.