Путешествие в Шахристан

             Граф собирался сказать что-то ещё, но в этот момент до нас донесся звук барабана, отбивавшего в общем зале какую-то оптимистичную мелодию. Мелодия, впрочем, быстро оборвалась, а вот шантонец заметно оживился:

 - Люблю шахрайские застольные традиции! Судя по условному сигналу - вы его слышали только что - сейчас для нас будут петь. Или играть. Но хорошо бы, если петь. Лучше что-нибудь забугорское, а то на этом перекрёстке народов я порой ужасно скучаю по дому!

             Шантонец словно бы помолодел лет на двадцать и с помощью своего лукоморского коллеги споро отодвинул в сторону ткань занавеса, отделявшего нас от зала. Там на невысокой сцене, не замеченной мной по пути в шантоньский кабинет, уже располагались музыканты. В центре же сцены, прямо напротив нас, было установлено возвышение.

 - Ура, будут петь! - обрадовался граф де Кетр и захлопал в ладоши.

             Через несколько минут, когда музыканты закончили настраивать свои инструменты, на возвышение действительно поднялась изящная певица в платье западного покроя и, сделав знак музыкантам, и запела что-то, судя по всему, народное, однако неизвестное мне.

 - Это дитя Шантони! - оживился ещё более де Кетр, хотя, как казалось,  больше уже было некуда. - Уверяю вас, это шантоньская певица!

 - Шантоньская... - подтвердил почему-то тихо и хрипло Пётр Семёнович, также смотревший на сцену не отрываясь.

             Причина волнения граф мне стала ясна, когда в положенный между песнями перерыв исполнительница подошла к нам и молвила, очаровательно потупившись:

 - Я увидела Вас среди гостей, дорой граф, не могла не подойти с приветствием. Хотя и была несказанно удивлена, увидев Вас.

 - И я тоже... Ляля... тоже удивлён... здесь...

 - Видимо, самой судьбе было угодно свести нас вместе ещё раз. Как в той милой чайхане на окраине города, в которой я оказалась лишь случайно... Но которая кажется мне теперь самой прекрасной на Белом Свете...

 - Случайно? Я думал... Там поёшь?.. А где же?..

 - Что Вы, граф! - звонко рассмеялась Ля Ляфа. - Я пела там лишь несколько дней, по приглашению моих друзей. Обычно я выбираю более достойные сцены. Хотя бы как здесь. Впрочем, и здесь я всего на два дня.

 - Прости, - граф выглядел смущённым. - Я не хотел тебя обидеть... Так завтра... тоже здесь?

 - Сегодня второй день из двух. Завтра меня здесь уже не будет.

 - А где?

 - Разве это Вам интересно?

 - Да!!!

 - Восточный песенный зал. В восточной части Ширин-Алтына... Но это и так понятно из названия... Прошу прощения, граф, я должна вернуться на сцену, - можно было подумать, что Ля Ляфа хочет поскорее закончить разговор, но она так мило улыбнулась на прощанье, что только самый бессердечный мизантроп усомнился бы в её искренности.

 - А вы, я смотрю, коротко знакомы... - усмехнулся было шантонец, но, взглянув на нашего графа, почёл за лучшее тему не развивать.

             После окончания музыкального вечера Ля Ляфа, против моего ожидания, не подошла к нам повторно, а потому ужин сам по себе сошёл на нет. Покидая ресторан, мы задержались на пороге, дабы вдохнуть свежего воздуха опустившейся на город шахрайской ночи. Ночь принесла прохладу, трели цикад, терпкие запахи южных цветов, благоухание вечерних духов дам, прогуливающихся в сопровождении кавалеров по освещенным фонарями улицам посольского квартала, ароматы специй с шахрайских кухонь... И что-то ещё, более походившее на миазм, чем на аромат.

             Ночная иллюминация в центральных кварталах шахрайских города делает наступление тёмного времени суток почти незаметным, ибо предметы и люди на них различимы почти столь же ясно, как при свете солнца. И хотя я всегда замечал, что обоняние у людей не столь чутко, как у меня, однако же и мои спутники вскоре заметили движущуюся по улице фигуру, источавшую чужеродный для этих мест запах. Фигура была одета неряшливо, хотя и дорого, и выглядела весьма зверовидно частью в силу природных особенностей, частью же в силу того, что обрамлявшее лицо растительность походила не на шахрайскую окладистую бороду, а на запущенную щетину. Обладатель щетины громогласно возвещал о том, как коварные враги строят козни против Асхатского государства. Голос трибуна был громок, но при этом заставлял подозревать у его обладателя наличие срамной болезни, а потому не удивительно, что прохожие старались держаться подальше от оратора.

 - Посол асхатов генерал Драбадан, - презрительно бросил граф де Кетр.

 - Это такое звание? - недоуменно нахмурился я, припоминая лекцию Нибельмеса о воинских званиях высшего командного состава асхатов.

 - Звание? - не понял шантонец.

 - Ну да. Звание. Генерал-драбадан. Только никак не соображу, это выше генерала-ефрейтора или ниже?

 Дю Буа расхохотался.

 - Это такое имя, мой любезный друг! Но более забавной шутки в его адрес я не слышал давно! 'Генерал-драбадан'! Это стоит запомнить!

 - Я вовсе не хотел его обидеть! - сконфузился я.

 - Его?! Обидеть?! - снова рассмеялся наш знакомец. - Позвольте уточнить свои слова: более прекрасного шутника я не встречал еще более длительное время!