Путешествие в Шахристан

 С одной стороны - обладание величайшей из библиотек, виденных, думаю, не только мной, но и любым из смертных. Если это нельзя было назвать исполнением всех моих желаний, то я вообще не знаю, что можно было бы назвать таковым! Всё то, о чём я мечтал с самого детства, было здесь. Это книжное собрание сторицею искупало те невзгоды, что мне выпало претерпеть на пути к жизни библиотечного. И что мне теперь глупые насмешки моей оставшейся за тысячи верст родни, если в этом дворце книг я, в чём я уже теперь не сомневался, и только я буду хозяином и владыкой! Не нужно больше прятаться ни от глупых домовых, ни от невнимательных людей. И никто - никто! - больше не посмеет возвращать мне книги позже положенного срока...

 'А так ли это плохо?' - деликатно спросил внутри меня кто-то, в ком я распознал собственный внутренний голос. А ведь и вправду, так ли уж страшно то, что книги возвращают позже положенного срока? Шахраи вернут книжку в срок. Местные библиотекари проворно и вдумчиво выполнят любое моё распоряжение. Но разве с ними я пережил вражескую осаду? Разве кого-то из них я приютил в тот день в стенах своего скромного жилища? Даже книжки свои я пишу не для них... Тем более сейчас, когда лично знаком с теми, кто их читает... Они все там, в Лукоморье.

 Вот только в Лукоморье я сам - всего лишь смешной человечек из комнаты со стеллажами, маленький автор с женским псевдонимом. А здесь, правду сказал шахраец, я стану центром, направляющей силой, божеством библиотечного дела.

 Я смогу поднять книгохранение на такую высоту, что библиотека станет центром культурной жизни народа. Со временем благодарные читатели будут устраивать дионисийские празднества^[22]. Празднества будут сопровождаться свободным обменом книгами и упоённым обсуждениям прочитанного. Одного дня для такого явно будет мало. Нужно будет выделять на дионисии (разумеется, празднества будут наименованы в мою честь) хотя бы недельку, а открывать их непременно надлежит в книжном святилище!

 Я представил святилище имени своего имени. Исполинские колонны, стилизованные под книжные шкафы, причём главнейшие из них изображают собрания поэзии, художественной прозы, знаний о точных, естественных и гуманитарных науках, трактаты по философии и магии. Поддерживающие нужную влажность и температуру фонтаны и жаровни, стилизованные под чернильницы-непроливайки. В нишах вдоль стен --- бюсты знаменитейших авторов. По правую руку от меня, на почётном месте, величайшие поэты современности: Демофон Стеллийский, Кириан Златоуст, Хокупи Шиногами, Друстан Гвентянин, Селим Стражник... По левую, на стороне сердца, прозаики, и среди них на столпе из чистого хрусталя хрустальный же бюст Лючинды Каремелли -- знающие поймут прозрачный намёк!

 А в центре... да, в центре на мраморном пьедестале возвышается скульптура, изображающая божество книг. Меня. В одной руке у меня манускрипт - символ библиотечного дела^[23]. Другой рукой я словно указую любознательным читателям на нужную полку. Статуя выполнена из чистого золота, в полный рост и с соблюдением мельчайших подробностей^[24]... Хм.

 - Пойдёмте, граф, - рассмеялся я. - Пусть статуи с других коротышек лепят. И, кстати, чтобы не беспокоить наших неотвязно гостеприимных хозяев, мы покинем это здание через потайной ход, о котором не догадываются даже они...  

Схолия седьмая. О шахрайской истории

 Пребывание в шахрабадской библиотеке подарило мне бесценную возможность подробнее изучить шахрайскую историю и почерпнуть новые сведения о ней, чем я и хочу поделиться, повествуя обо всём так коротко, как это только возможно без нарушения связности повествования.