Путешествие в Сиам

Также он часто посещал районы северо-восточных провинций Сарапури и Горат, где приятно проводил время, катаясь на слонах и лошадях, охотясь в местных лесах на зверей и дичь, играя на музыкальных инструментах и исполняя песни с проживающими там лаосцами. Оттуда он привозил молодых жен.

Следующие пассажи любопытны формой изложения в большей степени, чем сомнениями относительно выраженных в них смыслов и мотивов. Все, кто знает, с каким малодушием Первый король порой ежился при приближении христиан-иностранцев – особенно французских священников, – с каким подобострастием, хоть и с присущим ему угрюмым видом, искал их расположения, усомнятся в искренности его слов. Тем, кто знаком с обстоятельствами, при которых это было написано, для кого не секрет, что к моменту смерти Второго короля братья питали друг к другу взаимную зависть, может показаться (даже с учетом предубеждений или обязательств короля-монаха), что Его Величество приводил в исполнение – не очень искусно – вероломный замысел подорвать благородную репутацию младшего брата, какой тот пользовался среди миссионеров, и принизить значимость его сердечной дружбы с самыми достойными из них. Разумеется, это вполне согласуется с тем, что написано в других выдержках, которые будут цитироваться. В них ясно прослеживается намерение короля развенчать заслуги младшего брата и нанести ущерб его авторитету за границей. В этой связи читателя, возможно, порадует, что первенца Второго короля, когда тот родился, некий американский миссионер, друживший с его отцом, нарек Джорджем Вашингтоном, и что теперь этот ребенок, принц Джордж Вашингтон Кром Муэн Паварвиджаган, является вице-королем Сиама. Однако вернемся к Маха Монгкуту и его «искусству изложения»:

Ходили слухи, что он крещен или почти крещен в христианскую веру, но это – ложь. Он был буддистом, но нередко менял свои убеждения в пользу различных буддистских сект из-за своих жен или в результате тесного общения с семьями и людьми, которые принадлежали к разным сектам официальной религии Сиама, Лаоса, Пегу и Бирмы. Зачем бы ему становиться христианином, если он был приверженцем полигамии и любил молодых женщин, искусных в танцах и пении? От таких удовольствий не так-то легко отказаться. Он страстно желал, чтобы его сыновья овладели английским языком, научились искусству говорить, читать и писать на этом языке так же хорошо, как он сам, но он сказал, что не может позволить сыновьям посещать школу христианских миссионеров из опасения, что его потомков могут обратить в христианскую веру, которая была ему чужда.

Паварендр Рамеср был любимчиком матери, что с поры его младенчества и посеяло между братьями королевской крови семена постыдной зависти, которые, когда они повзрослели, дали столь ядовитые плоды. С самого нежного возраста юный младший принц славился красотой и блестящим умом. К тринадцати годам он уже усвоил все, чему могли научить его учителя. От старого монаха по имени Пхра Найт я узнала много занимательных историй о его детстве.

Например, старик с гордостью поведал мне, как однажды юного принца, тогда еще двенадцати лет, со всей пышностью несли на паланкине в сад лотосов его матери. Когда процессия выходила из городских восточных ворот, он заметил старика, отдыхающего на обочине дороги. Велев носильщикам остановиться, принц спрыгнул с паланкина и по-доброму поприветствовал бедолагу. Выяснив, что тот беден и беспомощен, нищий странник в чужом краю, принц распорядился, чтобы старика посадили на его паланкин и понесли в сад, а сам последовал за ним пешком. Там старика помыли, одели во все чистое и сытно накормили. После чего принц взял изумленного знакомца к себе в услужение, поручив ему ходить за скотом.