Путешествие в Сибирь 1845—1849

Отсюда объясняется далее замечательное, но, сколько мне известно, до сих пор еще не замеченное обстоятельство что разные финские племена получили свои названия от известных рек или заключают в своем наименовании слово «вода». Так, остяки называют себя Chondy-chui или As-chui т.е. народом конда или обьским народом; пермяки называют себя коми по Каме[11]; мордва значит буквально — наро, при воде; зыряне, мокшаны, печеры и пр. — все это имена произведенные от названий рек. От слова «вода» можно так же без натяжки произвести названия вотов, вотяков, веси. Слово это звучит в различных финских языках: wa (зыр.) wu (вот.), wit (чер.), west, собственно wete (финн.), wac (мордв.), tschattoe (лапл.) и т.д.  Тот же самый корень встречается и в некоторых индо-германских языках, например wasser, vatten, вода и т.д. В финских языках, как видно из приведенных примеров, корень, первоначально двусложный изменялся различным образом. Не говоря об обыкновенных изменениях гласной, в черемисском и мордовском языках только отброшена конечная гласная. Кроме того, в зырянском и вотяцком и буква t превратилась еще в придыхание, что во всех финских языках весьма обыкновенно. Что и в последних языках t также принадлежало первоначально к корню — это доказывается не только сравнением с лаппонским, финским и другими языками, но еще и той особенностью, общей всем финским языкам, что, за исклю­чением местоимений и частиц, в них нет ни одного одно сложного коренного слова, если только в этом слове не встре­чается долгой гласной или двугласной. Поэтому для упот­ребляемого в настоящее время корня wu надобно предполо­жить в вотяцком языке более первоначальную форму wut, wuti. А так как сами вотяки называют себя wut (ut) или wut-mort, то это название и означает так же, как и мордва, просто-напросто «народ при воде». То же значение имеет, по всей вероятности, и имя вотов, которые сами называют себя watjalaiset, точно так же и весь — от vest.

Другое обстоятельство, не менее важное в вопросе о названиях финских племен. Подобно самоедам и многим другим диким народам, финские племена называли себя первоначально также общим именем «люди». Теперь они имеют, конечно, специфические имена, но у некоторых из них название человек и теперь еще придается только урожденцу. Так, у зырян слово mort значит «человек» и вместе с тем «урожденный зырянин», особи же другого племени называются jos или jos-mort, а во множественном числе woityr или woityrjas — иноземцы, в противоположность mortjas — людям, или зырянам. Так же точно черемисы сами называют себя mara — человек, а иноземцев — edem (от татарского adam). Название олончан lyyti (от люди, Leute) есть, вероятно, перевод какого-нибудь туземного, равнозначащего слова. Возвращаюсь к вышеприведенным словам mort (mord, murt) и mara. По происхождению своему они одно и то же слово, родственное персидскому märd, которое равным образом значит «человек». Здесь в черемисском также отпало на конце t и затем корень принял мягкое а, и именно вследствие общей финским языкам наклонности к двусложным корням. Происшедшее таким образом mara, по русскому произношению, почти непроизвольно переходит в marja, которое, для отличия от собственного имени Марья, легко могло превратиться в меря. Так называется у Нестора финский народец, который, по его свидетельству, жил к западу от черемисов, в окрестностях старого Ростова. Так как этот, уже исчезнувший из истории, народ носит одно название с своими соседями черемисами, то мы и имеем полное право заключить, что он или состоял из черемисов, или был весьма близкое к ним племя. Другое, также исчезнувшее финское племя — мурома жило к югу от мери или к западу от нынешней мордвы, в стране, где теперь город Муром. Слово мурома составлено из mur, очевидно, сродного с mort (murt) и из ma — земля, страна. Поэтому в буквальном переводе слово муром а значит «люди на земле», в противоположность мордве — «людям при воде». Из этих названий, кажется, можно заключить, что оба эти народа принадлежали к одному и тому же племени, но разделились на две ветви, из которых одна (мордва) поселилась у реки, а другая (мурома) была, напротив, отрезана от нее. Предположение это в высшей степени правдоподобно, но, чтобы привести генеалогию мери и муромы в совершенную ясность, нужно было бы подробно исследовать все не русского происхождения названия местностей, которые, может быть, еще встречаются в пределах древнего местожительства обоих народов. Я уже приступил было к такому исследованию, но должен был оставить его за неимением достаточных лексикографических пособий. Во всяком случае, нетрудно было убедиться, что в древних землях мери и муромы действительно множество названий мест, заимствованных из коренного финского языка; но принадлежат ли некоторые из них исключительно мордве и черемисам — этого я покуда еще не могу решить.

Письма