Путешествие в страну мужчин

Довольно! Он слишком долго и терпеливо слушал этот восторженный бред. Какой еще, к черту, Валдай?! Полина? О да, он помнит все ее выкрутасы, и седина у него появилась как раз после славного фестиваля пива в деревеньке не то под Тюменью, не то под Екатеринбургом, больше напоминавшего банальную молодежную пьянку, чем культурное мероприятие с участием знатоков! Никакого Валдая, никакого Сергея Романенко с загребущими руками, никаких отдельных комнат на краю вседозволенности не будет! Хватит с него Полины!

Из-за стола Шурыгин поднимался медленно, словно черная туча, долго копившая раздражение и злость. Его аристократическое лицо вмиг огрубело, в глазах сверкнул огонь, а пальцы сжались в кулаки. Довольно! Хотя бы младшую дочь он оградит от болезненных разочарований, и он сделает это даже наперекор ее собственным наивным желаниям! «Какой-то здоровый детина будет ее обжимать за сотни километров отсюда?.. Довольно!»

– Катя, ты меня сейчас очень удивила. Ты действительно считаешь, что я могу благословить тебя на все четыре стороны, отпустить с малознакомым парнем неизвестно куда и спокойно продолжить работу, делая вид, будто так и надо?! – Голос Петра Петровича становился жестче и резче с каждым словом. – Ты действительно так считаешь? – Он чуть подался вперед и приподнял брови. – О какой любви идет речь, если ты знакома с ним несколько часов?!

Катюшка вздрогнула и вжала голову в плечи.

– Но ты же сам сказал: расскажи, и я пойму…

– А я не предполагал, что у моей младшей дочери такое богатое воображение! Я не предполагал, что ее голова забита совершеннейшими глупостями! И я лишний раз убедился в том, что ты слишком мала и наивна и отпускать тебя дальше чем на километр категорически нельзя! – Петр Петрович громыхнул креслом, сделал несколько нервных шагов к книжным полкам, резко остановился и, посмотрев прямо в глаза Кате, громко и четко добавил: – Я не желаю больше слушать этой ерунды, ты должна учиться – вот главное! И я теперь буду следить за каждым твоим шагом! Хочешь любви? Прекрасно! Станешь взрослее, умнее, встретишь достойного человека и выйдешь замуж! А пока у тебя в голове ветер. И потрудись заряжать мобильный телефон, иначе в следующий раз я сам отправлюсь за тобой в институт и переверну все вверх дном, но найду тебя!

Бросив последнюю угрозу, Петр Петрович вернулся за стол, сел и уткнулся в бумаги, обозначив тем самым конец «задушевной» беседы. Нужно было раньше заниматься ее воспитанием, конечно, а то слоняется не пойми где! Не хватало ему получить вторую Полину! Нет, сердце у него не железное и подобной катастрофы уже не выдержит – Катя должна, наконец, понять, что в жизни главное. А также пришло время научиться разбираться в людях! И думать, думать нужно: что и зачем делаешь и к чему это может привести.

– Иди спать! – резко добавил он, считая тему закрытой.

Катюшка почувствовала, как пол уходит из-под ног, от обиды на глаза навернулись крупные слезы. Всхлипнув, она бросила на отца отчаянный взгляд и вылетела из кабинета. Как он мог так обмануть ее надежды! И почему нельзя влюбиться в двадцать один год? Она сама еще не разобралась… Или разобралась? И зачем говорить «Я пойму», если понимать не собираешься? А Сергей на нее смотрел по-особенному! И она вовсе не глупый цыпленок и не наивная дурочка!

– А вот уеду, и будете знать! – Вытерев ладонью слезу, Катя рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала.

Почему, почему Полине можно, а ей нельзя? Почему она должна жить взаперти под надзором, когда на улице весна?

– Сама виновата! – Она ударила кулачком по одеялу и издала плаксивый стон. И что на нее нашло? Зачем рассказала о встрече с Сергеем? Разве папа мог понять ее чувства и переживания? Хорошо еще, он не бросился сразу убивать всех молодых людей, которых она хотя бы раз держала за руку! Лешка и Антон были бы уже мертвы и похоронены за чертой города, и только одинокая ворона безутешно бы каркала над их могилами.

– Ничего, – переворачиваясь на спину, всхлипнула Катюшка, – я вам покажу, какая я маленькая… будете знать, как меня обижать… И ты, папа, поймешь, что я взрослая, что я имею право на нормальную жизнь и могу встречаться с кем хочу.

Шмыгнув носом в последний раз, Катя вытерла щеки, поджала губы и села. Волосы прилипли к лицу, и она недовольно убрала их за уши.

«Дорогой папа, я уехала на Валдай с Сергеем. Не волнуйся, все будет хорошо, я просто хочу отдохнуть от учебы. Целую, твоя младшая дочь. P.S. Не ищи меня, пожалуйста. Обещаю заряжать мобильник каждый день».

Вот такое письмо она оставит на прикроватной тумбочке перед майскими праздниками.

– Ага, ага.

* * *

– Она, видите ли, влюбилась, – Петр Петрович отшвырнул ручку и устало провел ладонью по лицу. – Любовь – это совсем другое.

А какое?

Да кто ж его знает…

Рука сама потянулась к телефону, и Шурыгин, бросив взгляд на часы (поздно, да, уже поздно, но все же), быстро набрал номер Любы. Номер, который он выучил сразу, номер, который имеет черную масть и аромат полевых цветов.